— Принцы и герцоги не независимы, — резко заметил Конрад.
Альфонс попытался исправить свою оплошность.
— Нет-нет, сир, конечно, но они так преданы вам, что не нуждаются в подхлестывании, в особенности со стороны какого-то выскочки.
Некоторое время Конрад сердито смотрел на него, а потом повернулся к Виллему.
— Наш дядя сноб, — высокомерно произнес он. — Цепляется за сословные различия самым старомодным образом.
— И тем горжусь, — заявил граф. — А иначе я был бы скверным отцом, которого не заботит будущее его дочери.
Виллем, испытывая неловкость во время этой дискуссии, вскинул копье, готовясь встретить следующего оруженосца. Кардинал Павел сердито посмотрел на графа Альфонса и пробормотал:
— Если бы тебя и впрямь заботило будущее твоей дочери, ты бы не…
Его прервал окрик со стены. Все подняли взгляды: это оказался рыцарь из гарнизона замка. Добившись внимания, он показал в сторону медленно спускающегося по склону темноволосого человека.
— Это Маркус.
Конрад вскинул руку, давая знак приостановить тренировку. Виллем и оруженосец опустили копья.
— Что с ним такое? У него жуткий вид.
Стоило сенешалю ступить на каменистый двор, как все оруженосцы с любопытством сгрудились у него за спиной. Те, кто окружал Конрада, ждали приближения Маркуса на другом конце площадки, заинтригованные и обеспокоенные.
Маркус поежился, осознав, как неудачно он выбрал время своего появления.
Во дворе было человек пятьдесят, он никак не ожидал встретить тут целую толпу. Не рассчитывал он и на присутствие Виллема и Альфонса, хотя не сомневался, что граф Бургундский вцепится в Виллема, точно клещ. Мысль о том, что, возможно, эти двое уже обсуждали между собой планы относительно Имоджин, вызвала вкус горечи во рту и укрепила решимость идти до конца.
— Господи боже, с тобой все в порядке? — спросил Конрад. — Где, черт побери, тебя носило? Ты выглядишь полумертвым!
— Ваше величество, — безжизненным голосом произнес Маркус и поклонился, чувствуя, что силы покидают его. Ваше величество, прошу прощения, но я должен поговорить с вами наедине. Безотлагательно.
— Личная проблема или политическая? — спросил Конрад.
— И то и другое, ваша светлость.
Маркус опустил взгляд.
— Прекрасно. Полагаю, это имеет отношение к одному из членов моей семьи, а раз так, будь любезен, изложи свое дело здесь.
— Наедине, умоляю вас, сир.
Медленно, с трудом, Маркус опустился перед Конрадом на колени.
Конрад состроил гримасу.
— Может, ты сначала приведешь себя в порядок? Мы тут очень весело проводим время, терроризируя наших недорослей.
— Думаю, сир, вы пожелали бы как можно быстрее услышать то, что я имею честь сказать вам.