— Ты же только что сказала, что это было правильно!
Взбешенный и недоумевающий Виллем уже почти кричал.
— Да, радость моя, это правда, но вид твоего обнаженного тела подогревает мое желание, и поскольку ты…
— Иди сюда! — Виллем сделал драматический жест в сторону постели. — Я покажу тебе, насколько исчерпал свои силы.
Откинув голову, она горько рассмеялась.
— Ох, Виллем, ну ты и комик!
— Моя женщина не будет отдаваться…
— Я не твоя женщина, — перебила его Жуглет с такой серьезностью, что он моментально закрыл рот. — Я менестрель Жуглет.
Возникла неловкая пауза. На самом деле Жуглет вовсе не собиралась расхаживать в замаскированном виде по улицам соседних деревень в поисках приключений и теперь уже жалела, что заикнулась ему об этом.
Виллем со смущенным видом принялся одеваться. Жуглет вернулась к двери и почти отодвинула засов, когда услышала за спиной:
— Если откроешь дверь, я расскажу всем, что ты женщина.
Она резко задвинула засов и повернулась лицом к Виллему.
— Черт побери, ты сможешь нарушить клятву сохранить мой секрет? Кроме того, неужели ты до сих пор ничего не понял? Такого рода шантаж годится тогда, когда, осуществляя свою угрозу, получаешь выгоду. Ты же не приобретешь ничего, лишь потеряешь любовницу.
— Не нужна мне любовница, которая запросто отдается другим!
Жуглет поджала губы и понимающе кивнула.
— И мне тоже. Но мне и в голову не приходило ничего тебе запрещать.
Он испустил тяжкий вздох.
— Я же мужчина.
На нее это заявление, похоже, не произвело ни малейшего впечатления.
— И что?
Он сел на постель.
— Вряд ли ты поймешь это, но одно из преимуществ быть мужчиной состоит в том, чтобы все знали, что ты мужчина.
Она усмехнулась, прислонилась к двери и скрестила на груди руки.
— Поверь, уж кто-кто, а я очень высоко ценю это преимущество — чтобы все знали, что я мужчина!
— Но я проигрываю от твоего маскарада! Никто не узнает правды о нас, пока ты не раскроешь свой секрет.
Жуглет в притворном возмущении всплеснула руками.
— Прекрасно! Образец куртуазной любви. Значит, я все-таки твоя дама.
Виллем на мгновение задумался, а потом рассмеялся.
— Ну да! — с вызовом сказал он. — В следующий раз во время турнира дай мне свою шелковую перчатку. А еще я могу написать скверную балладу о твоем молочно-белом теле и исполнить ее, нещадно фальшивя, перед всеми, кому это интересно.
Он истерически расхохотался и рухнул навзничь на подушки.
— За последние дни я в первый раз слышу твой смех, — без тени раздражения сказала Жуглет. — Надо полагать, сегодняшние ночные утехи пошли тебе на пользу. — Задумчивая пауза. — Или, точнее, развлечение с другой женщиной, не со мной.