— И как успехи?
— Я… я написала довольно много… почти закончила… Конечно, над этим надо еще много работать, просто… — и, набравшись духу девушка выпалила: — Просто я боюсь, что вы скоро уедете, и я так никому никогда и не смогу показать то, что я написала! Вы… не согласитесь прочитать? Мне хотелось бы знать, это полная ерунда или в этом есть хоть крупица смысла?! Не беспокойтесь, почерк у меня хороший!
Ксанта со вздохом покачала головой:
— Киури, я бы рада тебе помочь, но я умею читать едва-едва. Несколько строк разберу, но роман твой буду читать до скончания века и к концу забуду, что было в начале. Так что лучше уж ты мне прочти, не сочти за труд.
Киури долго отнекивалась, сражаясь со смущением, но в конце концов врожденное авторское тщеславие победило.
— Хорошо, — сказала она, почти перестав запинаться. — Только не здесь. Снизу могут услышать, а там дойдет и до моей мамы, и тогда… Может быть, мы пойдем с вами куда-нибудь? Вечер сегодня теплый, мы можем пойти, например, к старому амбару, помните? Ну тот, что напротив Зеленых ворот, где мы собирались вечером… В это время там обычно никого не бывает. Пойдемте?
— Конечно, — отозвалась Ксанта, подхватив со стула свой плед.
Кэми мыла посуду, Андрет чесал бока Проглоту и, как повелось у него в последние дни, гадал: догадалась или не догадалась? Молчание затягивалось, и он судорожно соображал: о чем бы поговорить, чтобы не о Кукушонке и не о Ксанте. И вдруг вспомнил. Сурви солгал насчет того, что знал отца Нея, — глупая и нелепая ложь, у которой наверняка должна быть своя причина, но сейчас речь не об этом. Здесь Кэми ему не поможет. Но было еще кое-что. Это слово из надписи Королевского Картографа, о котором они с Сурви говорили в храме. Кэми тоже несколько раз произносила его. Да, кажется, когда жаловалась на брата и племянника, она сказала, что она… Да, точно!
— Кэми, ты не знаешь, что такое «тэтарейси»?
— Сестра отца, — отозвалась Кэми.
Как всегда она ответила тут же, даже не любопытствуя, для чего ему
это.
— Тетка? — уточнил Анрет.
— Нет, тетка, по старому «тэйта» — этр сестра матери, это другое. Просто родная кровь. А сестра отца, она над братом старшая. И над детьми его. Они ей должны помогать, а если она вдовая, давать ей хлеб и мед и корову ее кормить. Ну или деньгами ей отдавать. И детей ее почитать, как старших.
— Постой-постой! Но ведь ты, наоборот, племяннику дом оставляешь!
— Так ведь это от того, что у меня своих детей нет, — вздохнула Кэми, и Андрет ощутил мгновенный укол в сердце — не надо было заговаривать об этом, особенно сегодня, но Кэми спокойно продолжала: — Да и вообще, это в старые временя так было, а сейчас каждый вертит родством, как хочет. Вот хоть мой братец, в старые временя он должен бы мне свое хозяйство оставить, ну или хотя бы выкупить его у меня. Раор, мой первый муж, на то и рассчитывал. Что будут у меня детки, и братец-сэтарийсу и их, и нас будет кормить.