Что-то подобное мне встречалось раньше, поэтому я успел захватить его за корпус и потянуть следом, выгибаясь, эдакой неуклюжей «мельницей», сбивая с приема и просто переводя драку на землю. Мы тяжело грохнулись в пыль, толпа заорала, засвистела, а кабатчик подскочил ближе, встав на колено, следя, чтобы никто запретными приемами не пользовался.
Павел рывком вывернулся из моего захвата, попутно успев засадить мне по печени, да так, что я лишь охнул и чуть дыхание не потерял. Пока приходил в себя, он уже навалился на меня сверху, расставив ноги для надежной опоры и отжимая локтем мою голову назад, по ходу несколько раз кулаком приложив мне по физиономии, удачно очень, вынуждая закрыться.
Вынуждая, но не вынудив, потому что тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — начни я закрываться, и он меня так здесь и забьет, в такой-то позиции. Завяжет руки, добавит по корпусу, по открытой печени и в солнечное, потом опять по голове, а колотуха у него как кувалда, и все, тут бою и конец. И вместо защиты я лишь втянул голову в плечи, пытаясь принимать выбивающие из глаз искры удары лбом и скулой, и сделал главное — захватил двумя руками его левую руку, опорную, ту самую, что давила на шею, а ногой, подтянув ее к самой голове, захватил его голову. И рванул изо всех сил, стараясь перевернуться набок, одновременно распрямляясь, отжимая его ногой и не давая убрать голову.
Я увидел, как лицо противника изменилось, с уверенного на испуганное. Он точно не ожидал такого, промедлил мгновение, а именно этого я и ждал, и это было уже моей «коронкой». Дав мне возможность захватить его конечность основательно, и когда я потащил его руку на излом, зажимая уже подмышкой и наваливаясь всем корпусом, он отчаянно попытался разорвать захват, подставившись окончательно. Я сумел задействовать и вторую ногу, зафиксировав противника уже в мертвом замке, из которого не вырвешься. Он даже бить меня не мог в той позиции, разве что по ногам, чего я сейчас даже не чувствовал.
Я чуть-чуть добавил давления, напрягся, и хриплый крик Павла: «Сдаюсь!», с одновременным стуком по моим ногам прозвучал для меня музыкой.
— Стой! — заорал кабатчик, подскакивая ко мне и молотя ладонью по земле, поднимая облака серой пыли.
Я отпустил Павла, и мы раскатились в стороны. Толпа орала, свистела, топала ногами, кабатчик что-то кричал, но я этого не слышал. Поднялся я с трудом. Голова кружилась, перед глазами плыли радужные круги, капала кровь из рассаженой брови, стекая по голой груди, глаз быстро затекал фингалом, спазматическая боль в печени вызывала приступы тошноты — попал он мне туда удачно, надеюсь, что не порвал. Не ожидал я от него такой прыти, если честно. Почему-то мне казалось, что раз у них тут все так патриархально, то «смешанные боевые искусства» не должны быть знакомы. Как же… Такого сразу на ринг выставлять можно, орел.