– Я уже говорил, что вы показались мне симпатичны. После этого я навел некоторые справки, в частности у глубокоуважаемого Омара-эфенди из Александрии, и мое первоначальное мнение лишь укрепилось.
– Вы знакомы с Омаром?
– Скорее деловые контакты. Мир так мал, если задуматься.
– Итак? Что вам известно об этом орнаменте?
– Лично мне – ничего. Но я предполагаю, что наш покойник подглядел его, работая одним из слуг в доме генерала Ванделера. Где-то с месяц назад он покинул это место и занялся татуировками. А примерно две недели назад в доме генерала произошла странная кража – исчезло несколько документов и памятных безделушек. Кражу связали с интересующим нас лицом, но полиция все никак не могла его найти… До позавчерашнего дня. Так или иначе, я бы настоятельно рекомендовал
вам нанести генералу визит. Благо теперь вы ему официально представлены и вообще стали достаточно заметной в обществе фигурой.
– И что вы от меня хотите за эту информацию? Не по доброте же душевной вы со мной ею поделились?
– Вы циник и мизантроп, мистер Бронн. Однако не буду спорить, у меня есть некоторый интерес в этом деле. Я рассчитываю, что если в дальнейшем у вас или профессора Карла появится заинтересованность в проведении различного рода мероприятий в Персии, Индии или Восточной Африке, то вы будете знать, к кому обратиться…
– То есть, выражаясь по-простому, если нам вдруг понадобится контрабандист или подпольный торговец древностями, то вы будете готовы выполнить эту работу за определенное вознаграждение с нашей стороны?
– Это сказано довольно грубо… но мою мысль вы поняли точно.
– А если я откажусь? Морли усмехнулся.
– Я хорошо разбираюсь в людях, мистер Бронн. И крайне редко делаю предложения тем, кто от них откажется. Не скажу, что я убежденный сторонник противозаконных действий. Но человек с подобными связями был сейчас необходим нам как воздух. Тем более что наши с профессором поиски носили совершенно частный характер, и рассчитывать на помощь официальных властей Египта не приходилось. Генерал Ванделер представлял собой классический тип колониального британского офицера – небольшой, круглолицый, лысеющий, но с обязательными седыми бакенбардами и сабельным шрамом в половину лица.
– Вы просто не представляете себе, молодой человек, в скольких кампаниях мне привелось побывать. Афганские и Тибетские войны, Панджшерское восстание, Бухарский инцидент… Меня носило от самого Аральского моря до верховьев Янцзы. А ведь я начинал простым корнетом в 1-м уланском полку Нового Южного Уэльса…
Ах, юность! Молодой Горацио Китченер, зеленые долины Бадахшана и голубые вершины Гиндукуша… Генерал явно был не избалован слушателями, с которыми мог бы поделиться историями о своем боевом прошлом. Я покорно внимал его рассказам, попутно оглядывая комнату, хранившую многочисленные следы бурного прошлого своего хозяина. Персидские и туркменские ковры, тигриные шкуры, слоновые бивни, индийские сабли и тибетские молельные ступы занимали большую часть доступного пространства. Наконец старый вояка выговорился, и я смог перейти к делу.