— Совсем молодой, — отозвалась Мария-Антония. — Старше меня немногим более, чем вдвое.
Монтроз только вздохнул. У древних были какие-то очень уж странные понятия о молодости и всём прочем! Хотя… сейчас что, не бывает, чтобы богатый старикашка, схоронивший трех жен, взял за себя молоденькую красавицу? Положим, тридцать с небольшим — это не старикашка, но все равно — такая разница…
— Он был славным воином, — произнесла девушка задумчиво. — Много лет провел в походах, потому и женился так поздно. За мной давали богатое приданое, род мой был славен, и он не стал колебаться и согласился ждать.
— А про заклятие он знал? — не удержался Генри.
— Знал, — кивнула она. — О таком не умалчивают. Да и он удивился бы, отчего меня прочат ему в жены, хотя его-то род похвастаться особыми богатствами не мог… Он был знаменит другим, — добавила девушка серьезно. — Я не успела как следует узнать его за три года замужества и жалею об этом…
— Ну а как же ты дома оказалась? — спросил мужчина, уже жалея, что затеял этот разговор. Воображение упорно рисовало перед внутренним взором здоровенного хмурого мужика в латах, с изуродованной физиономией, крюком вместо левой руки и здоровенной оглоблей, по недоразумению обозванной мечом, в другой. Примерно так, по мнению Генри, выглядели закаленные в боях древние рыцари.
— Я ведь сказала, что Филипп погиб, — ответила Мария-Антония ровно. — Я не так уж часто видела его: на наши земли пришла война, и он возглавил войско…
— Та самая война? — насторожился Генри. — За веру и всё такое?
Девушка молча кивнула. Он хотел было поддеть, мол, что же муженек, если был таким уж прекрасным воином, не расколошматил врага, но сдержался. Еще не хватало восстановить принцессу против себя!
— У Филиппа было не так уж много людей, — сказала она, помолчав. — А наемный отряд продался противнику. Я не узнала мужа, когда его тело привезли домой…
Генри снова заставил себя промолчать.
— Следующим герцогом Астийским стал младший брат Филиппа, — тихо закончила девушка. — Он смирился и принял то, чего требовали церковники. Мне же ничего не оставалось, кроме как вернуться к родителям…
Монтроз быстро скумекал: если герцогом стал братишка ее мужа, значит, наследников у того не было. Ну да немудрено, если муж годами в походах, откуда взяться детишкам? Хоть на том спасибо!
Ну, более-менее ясно. Новый герцог воспользовался удобным случаем, чтобы избавиться от невестки. Ему, наверно, совсем не хотелось конфликтовать с церковниками и окончить жизнь так же, как старший брат, а тут эта… Мария-Антония со своим более чем странным воспитанием. Она бы не смирилась, понял Генри. Взялась бы мстить за мужа, уж неизвестно, как, ну… отец бы помог, в конце концов! Интересно, чем ее так напугали, что она вернулась домой и сидела там тише мыши? Вряд ли расс кажет…