— А почему он должен быть с тобой откровенен? — спросила Ида.
— Ну мы, вообще то, довольно давно друг друга знаем… Ну хорошо, он не должен быть со мной откровенен до такой степени, чтобы подробно рассказывать мне о своих фобиях. Но, с другой стороны, такой страх всегда, или в большинстве случаев, безоснователен, беспричинен и потому иррационален и контрпродуктивен. Я прав? Cheers, милая мнительная Ида!
— Ты прав, — ответила Ида, поднимая высокий бокал с оранжевым коктейльным зонтиком. — Хотя иногда мне кажется, что совсем уж беспричинного страха не бывает…
— Ты абсолютно права! — воскликнул Ханс. — Но одно дело, когда причина находится вне человека… Кстати, мы недавно опубликовали одно интересное исследование…
— Ханс, я заскучаю и начну капризничать, — прервала его Ида. — Ты обещал мне прогулку.
— Да, да, — согласился Ханс. — И потом тёплую микстуру в постель. Но в каюту мы всё-таки зайдём. За куртками и тёплой кофтой.
03 сентября, 1994, суббота, 05.35 утра, Таллинн
В ту субботу, третьего сентября, Вильяр проснулся очень рано.
Солнце ещё только вставало и в комнате был предрассветный сумрак, из которого едва проступали очертания предметов, что были в спальне. Высокий, по-шведски стройный гардероб с его прямыми углами и точно прочерченными линиями расплылся в полутьме, отчего стал похож на старомодный пузатый шкаф, что стоял когда-то в доме у бабушки Вильяра (шкаф тот был очень древний, и, осознавая почтенный возраст свой, ужасно важничал, выпирая огромное, но изрядно уже потёртое брюхо едва ли не до середины комнаты, загоняя и гостей, и хозяев к узкому проходу у самой стены).
Круглый пуфик у окна стал вдруг больше раза в два и стоял таким вот диковинный шаром, готовым в любой момент оторваться от пола и легко взлететь к самому потолку.
«Как странно выглядит всё на рассвете» подумал Вильяр. «Цвета не различимы, линии не чётки. Графика с нечёткими, туманными штрихами. Когда самый кончик карандаша едва прикасается к бумаге… Ах, да! У меня же сегодня встреча с искусством. Я сегодня иду в Нигулисте. Я так люблю… органную музыку. А Дмитрий, я полагаю, очень любит деньги… Или он следует каким-то принципам? Нет, пожалуй, надо окончательно проснуться. Холодный душ, минут на пять. Голова заработает как компьютер».
Он встал (медленно, чтобы не разбудить Лиизу, что, по счастью, так и не проснулась от тихого писка будильника), перегнувшись, нащупал и достал тапочки (два мохнатых зайца с ушами, похожими на вытянувшиеся лопухи) и, шлёпая подошвами по полу, вышел из спальни.
Тот день и вправду был особенный. Вильяр почувствовал это… Да что там почувствовал, нет, не так! Это «что-то» появилось вместе с рассветом, с самыми первыми лучами этого дня.