— Доктор, когда операция? — спросила я доктора Жданову.
— Полагаю, послезавтра, — ответила она. — До операции вы побудете у нас, и после неё мы тоже два-три дня вас здесь подержим. Нужно будет провести обследование, вы же понимаете.
После обеда доктор Жданова принесла договор в двух экземплярах.
— Ещё раз внимательно прочтите, — сказала она. — Мы внесли кое-какие изменения. Если что-то непонятно, спрашивайте.
Признаться, мои мысли были о детях и Эдике, мне очень хотелось домой. Сердце сжималось от тоски и тревоги. Договор я прочитала машинально и потянулась за ручкой.
— Вам всё понятно? — спросила доктор Жданова.
— Кажется, да, — сказала я. — Да, понятно.
— Вы со всем согласны?
— Да.
— Хорошо, если вам всё понятно и вы со всем согласны, то можете подписывать. Оба экземпляра. Они абсолютно одинаковые, один ваш, второй наш.
— А что насчёт оплаты? — спросила я.
— Вопрос оплаты мы решим с вашим мужем, — сказала доктор Жданова. — Вы об этом не думайте. Вообще ни о чём не думайте и не беспокойтесь.
Я подписала договор, доктор Жданова тоже поставила свою подпись в нужном месте.
— Ну, всё, на сегодня ваши мучения окончены, — сказала она с улыбкой. — Ужин вам дадут в семь часов, а пока отдыхайте. Перед операцией вам нужно хорошо выспаться. За двадцать четыре часа до операции вас кормить не будут, придётся потерпеть. Завтра вы поедите только утром.
Я улеглась в постель, приняв две пилюли — розовую и белую. И меня опять как будто выключили.
В семь был ужин, потом я приняла ванну, и меня одели в длинную больничную рубашку, выдали носки и тапочки. В десять часов ко мне пришла доктор Жданова.
— Увидимся завтра, Натэлла. На ночное дежурство остаётся Элла.
— А можно мне позвонить домой? — спросила я.
— Разумеется. Я скажу Элле, она даст вам телефон.
Эдик разговаривал тихо: дети уже спали.
— Всё хорошо, Натка. Мы живы и здоровы, отлично пообедали и поужинали.
— Машка не плакала?
— Пару раз куксилась, но ничего. Обошлось. Ванька молодец, нюни не распускал.
— Я подписала договор, Эдик. Доктор Жданова сказала, что вопрос оплаты будет решать с тобой.
— Да, Натка, это моя забота, а ты не бери в голову. Кстати, как ты там? Они тебя хоть кормили?
— Да, был обед и ужин. Меня мучили всякими приборами, взяли кровь и втыкали иголку в позвоночник — это называется пункция… Доктор сказала, что операция послезавтра. Эдик, я очень скучаю. Я вас очень, очень люблю.
— И мы тебя любим, Натка. Целую тебя, малыш.
6
Ночь я проспала как убитая — мне опять дали капсулы. Подняли меня в семь утра, до завтрака опять обследовали, зачем-то смотрели глазное дно, потом я минут сорок лежала с облепленной проводками головой, и перед глазами у меня то и дело вспыхивал свет. Когда меня отпустили, от вспышек у меня было зелено в глазах.