Только 8 сентября Лушков направляет Бурачеку повторную телеграмму, в которой спрашивает: не вернулась ли «Русалка» в Ревель и ждать ли ему ее в Гельсингфорсе? Но эта запоздалая депеша не доходит до адресата. Утром 8 сентября Бурачек уходит с «Первенцем» и «Кремлем» в Кронштадт.
В 7 утра 9 сентября Бурачек с арьергардом отряда успешно прибывает в Биорке. Он ожидает встретить там оба передовых корабля, но в Биорке никто ничего не знает ни о пропавшей «Русалке», ни о все еще находящейся в Гельсингфорсе «Туче». Что, казалось, должен был делать в данной ситуации Бурачек? Наверное, выходить на связь с Биорке и выяснять местонахождение подчиненных ему кораблей. Но он просто ждет прихода отставших кораблей, не предпринимая никаких действий.
9 сентября в 5.30 утра «Туча», так и не дождавшись «Русалку», покидает Гельсингфорс. Проходя шхерами мимо Роченсальмского порта, Лушков заворачивает туда и отправляет на имя Бурачека в Биорке еще одну телеграмму, в которой спрашивает флагмана: идти ли ему в Биорке одному или все же подождать невесть куда запропастившуюся «Русалку»?
Это сообщение легло на стол контр-адмирала только утром 10 сентября и вызвало полное недоумение командира отряда, который до этой минуты пребывал в полной уверенности, что «Русалка» давным-давно стоит в Гельсингфорсе. Лишь теперь Бурачек делает попытки выяснить судьбу своего корабля. Он запрашивает Гельсингфорс, заходила ли туда «Русалка». Гельсингфорс отвечает отрицательно. Однако и здесь Бурачек остается верным себе. Вместо того чтобы сразу информировать о происшествии командование флота (ведь пропажа боевого корабля в течение трех суток — это уже ЧП), Бурачек отмалчивается, надеясь, что все еще обойдется и «Русалка» обнаружится.
В Морском министерстве информацию о пропавшем броненосце получили только вечером 10 сентября, причем получили ее от командира Свеаборгской сухопутной артиллерии. Чуть позднее пришли такие же сообщения от командиров Ревельского и Свеаборгского портов. И только потом пришло сообщение от Бурачека.
Первые ошеломляющие выводы, позволяющие предположить, что с «Русалкой» случилась беда, сделал лейтенант Лебедев. Спустя 12 лет он станет командиром крейсера «Адмирал Нахимов» и героически погибнет вместе со своим кораблем при Цусиме. Получив сообщение от городского полицмейстера о том, что на одном из островов Кремаре выбросило на берег шлюпку с трупом матроса и что шлюпка эта, скорее всего, с военного корабля, лейтенант Лебедев немедленно передал эту информацию в Петербург. На следующий день (т. е. уже 10 сентября) командир Свеаборгской крепостной артиллерии генерал-майор Кайгородов сообщил вернувшемуся в Гельсингфорс капитану 1-го ранга Вишнякову, что на близлежащий к крепости остров Сандхамн выброшены разбитые шлюпки и разные предметы, которые, судя по маркировке, принадлежат броненосцу «Русалка». Командир порта сразу телеграфировал о страшной вести в Главный морской штаб.