Но иначе я не мог. Даже тут, посланный судьбой в смертельный нокаут, я все равно не сдавался. Смерть — да, она в силах меня остановить, но Судьба перебьется! Шиш ей во всю ее поганую морду!!!
«Когда я умру, — ответил Маугли, — тогда и настанет пора петь Песню Смерти».
Но я еще не умер, хотя это был лишь вопрос времени, всего нескольких секунд.
«Извозчик, отвези меня домой!» Прости, милая, не отвезу. И рад бы, да не суметь мне. А как было бы здорово выйти вместе с ней из Серой дыры и скромно сказать обалдевшим друзьям: «Знакомьтесь. Это моя княжна». Ой, как мне этого захотелось! До слез!
И тут я вдруг с удивлением почувствовал, как жжет безымянный палец правой руки. Тот самый, на котором был надет перстень. Странное ощущение — тело окружал леденящий, мертвенный холод и в то же время горячечный огонь от перстня. С чего бы это? Впору хоть с пальца скидывать — до того больно. Но нечем — вторая рука занята Машей, а потому я просто вытянул ладонь куда-то в сторону и потряс ею. Глупо, конечно. Помочь это ничем не могло, но… помогло.
Однако вместе с удивлением пришло и недоумение — боль-то утихала, но зато кто-то ухватил меня за руку и куда-то потянул. Неужто и впрямь существуют водяные?! Вырваться даже не пытался — откуда силы-то? А руку все продолжали тянуть, только теперь перехватили за запястье. И голоса человеческие. Приглушенно так, будто сквозь подушку или сквозь стенку:
— Костя! Костя!
Знакомые голоса. Даже странно. Ответить не могу — нечем. Да и в легких уже ни глотка воздуха. К тому же с призраками необязательно общаться с помощью голоса, с видениями тем паче, а то, что это все мне мерещится, — и к гадалке ходить не надо. Не иначе как бред начался. Перед смертью. Не может ведь такого быть, чтоб радом оказались те, далекие. Их рождения еще четыреста лет ждать, а они вон, орут наперебой:
— Перехватывай, Валерка, перехватывай!
— За плечо его, Андрюха, за плечо хватай!
— Не идет! Он там еще за что-то вцепился. Выпусти, Костя! Выпусти, а то не вытянем!
Да не слышит он!
А вот и нет, все я слышу. Вот только выпустить и не подумаю — разлучить меня с ней не получится даже у смерти. Перебьется костлявая. Наоборот, ухватился еще крепче, хотя чую — обмякла моя Машенька. Видать, досыта воды нахлебалась. А голоса не унимаются:
— Плечо! Плечо!
— За шиворот надо!
— Не суй туда руку, Валерка! Не суй, я тебе говорю, иначе и тебе хана настанет!
— А не суну — ему хана! Не видишь, что ли, он все равно не отпустит! А-а-а, была не была…
Я еще успел порадоваться, перед тем как потерять сознание, что судьба ниспослала перед смертью хоть какой-то приятный глюк. Пускай я его и не вижу, зато слышу и даже ощу…