— Когда машина уже ушла за вами?
— Совершенно верно.
— Он приехал своим ходом?
— Нанял частника.
— Вы отправились в Архангельск с какой целью?
— Собирался заключить ряд сделок с рыбхозяйствами.
— У вас нет отдела по снабжению?
— Личностный фактор, Алексей Михайлович. У меня там, как сейчас говорят, «концы». Я в свое время учился в Архангельске в торговом техникуме. Кое-кто из моих однокашников занимает сейчас видное положение в тамошнем управлении торговли. А Гриша Носов — директор рыбной базы в порту. Он меня встречал на вокзале.
— Несмотря на «концы», поселились вы все-таки в гостинице?
— Это моя слабость — гостиницы. А почему вы спрашиваете? Какое это может иметь отношение к делу? Ну, в гостинице, да. Что в этом такого?
— Раньше вы тоже останавливались в этой гостинице?
— Когда… раньше?
— Разве вы впервые ездили в Архангельск?
— Да нет, почему же? Осенью был. Вместе с Кирой. Да, тоже в гостинице «Север».
— Почему вы не взяли жену в этот раз?
— Она не захотела. А я не настаивал. Видите ли, мы оба понимали, что нам нужно отдохнуть друг от друга.
— Предполагали пробыть там долго?
— Нет… Не знаю… сколько потребовалось бы для решения вопросов. Может быть, неделю. А что?
Кокорин взглянул на него исподлобья:
— Здесь вопросы задаю я, Леонтий Борисович. — И углубился в протокол.
Богданович несколько раз попытался переменить позу в кресле, потом закурил, но вовсе не оттого, что ему этого хотелось — не нашел ничего лучшего, чтобы занять себя и не сидеть истуканом. Запрет задавать встречные вопросы обострил допрос, тут же переставший походить на доверительную беседу.
— Поезда — это тоже ваша слабость? — как бы невзначай бросил Кокорин.
— Нет, моя слабость — самолеты, — съязвил Богданович, отвыкший быть в подчиненном положении. — А поезда — моя сила.
Кокорин почувствовал обиду и вызов и пожалел, что не одернул его раньше: в жестких условиях допроса он вел себя куда менее уверенно.
— Поясните.
— Я не понял вопрос.
— Почему вы не полетели самолетом? Поезд в Архангельск отправляется в двенадцать часов десять минут. Таким образом, у вас выпадал целый день. Вы же деловой человек, Леонтий Борисович? Экономили на билете?
И просьба повторить, и долгие паузы с жадными затяжками дымом, слишком частое сбивание пепла с сигареты — все говорило о том, что на этот вопрос у него нет готового ответа.
— Во-первых, поездка в спальном вагоне действительно доставляет мне удовольствие, — объяснил тоном, каким воспитатели разговаривают с несообразительными питомцами. — Во-вторых, в самолете меня укачивает. То есть не то что я не летаю вовсе, но потом целые сутки я прихожу в себя. В-третьих, в случае задержки рейса я мог потерять больше.