В светлых глазах Вольфгера загорелся зеленый огонь:
— Так почему ты не убил его? И не надо рассказывать мне, будто ты не хочешь нарушить перемирие.
Кристоф уже догадался, что самая неприятная часть разговора начинается только сейчас, и снова прислонился плечом к наличнику, глядя в окно:
— Мой Тёмный Охотник… в какой-то момент я потерял контакт с ним.
— Великолепно, — саркастически произнес мэтр. — Браво. Видимо, сейчас мне нужно произнести ту самую фразу, которую ты так страстно ненавидишь: «А что я тебе говорил?!»
— Ты говорил прекратить эксперименты с этой сущностью, — голосом лишенным всякого выражения ответил кадаверциан, глядя на парочку, пламенно обнимающуюся в беседке, занесенной снегом.
— Ты уже едва не погиб из-за своих опытов в Ирландии. Предупреждаю еще раз, оставь Охотника в покое. Он не будет прыгать для тебя через палку и носить в твой замок прекрасных дев. — Вольфгер вернулся к столу, вынул из ведерка со льдом запечатанную бутылку с кровью, открыл ее и разлил содержимое по серебряным кубкам. — И еще. Прекрати расхолаживать бетайласов. Это духи-убийцы, а не твои приятели. Я устал выслушивать жалобы остальных воспитанников о том, что после общения с тобой они перестают слушаться кого бы то ни было. Наглеют, начинают дерзить. Причем высказываются исключительно твоими фразами, а кроме этого…
— Хорошо, мэтр, я понял!
— Рад слышать. — Вольфгер подвинул к ученику один из кубков. — Ты обходишься мне слишком дорого, чтобы я мог позволить тебе быть сожранным собственным взбесившимся слугой.
Кристоф криво улыбнулся этому сомнительному признанию своей ценности и залпом выпил предложенную кровь.
Луна опустилась чуть ниже, и теперь длинные тонкие тени черным кружевом лежали на утоптанной тропинке. Вдали мелькали огни факелов, слышался приглушенный смех.
Кадаверциан шел, думая, что можно было бы возразить Вольфгеру на его справедливые, надо признаться, упреки. Бетайласы, действительно, предпочитали компанию Кристофа. Видимо чувствовали, что ему искренне интересно общаться с ними.
«Уж во всяком случае, интереснее, чем с покорными, безмозглыми вилахами», — пробормотал некромант, и вдруг почувствовал сильный удар в плечо. Стремительно обернувшись, он успел уклониться от второго увесистого снежка, пролетевшего над головой. Услышал звонкий смех, тихий мелодичный окрик и скрип снега. На тропинку из боковой аллеи выбежала женщина, на мгновение замерла, оглядываясь по сторонам, и устремилась к кадаверциану.
Кристоф почувствовал яркую, звенящую волну, исходящую от фигуры, закутанной в тяжелый плащ.