Виктория снова закрыла глаза и наклонила голову, чтобы он мог потереть ей шею и плечи. Скольжение мыльной губки по коже завораживало, а вид стоявшего перед ней на коленях красивого и сильного мужчины, который мыл ее, пробуждал чувственность.
Когда губка скользнула по груди, Виктория вздохнула и открыла глаза.
— Твоя кожа подобна бархату, — хриплым от страсти голосом сказал Блейк. — Я хочу прикоснуться к ней.
С мягким плеском губка упала в воду, а он обхватил руками ее грудь. Мыльные пальцы ласкали напряженные соски. Потом его руки исчезли под водой, коснулись упругого живота и бедер. Он поднял из воды ее стройную ножку и с особой заботой помассировал каждый пальчик и подъем ноги, поднимаясь по икре к бедру.
Виктория затаила дыхание, отчаянно желая, чтобы его пальцы оказались у нее между ног, но Блейк не сделал этого. С такой же тщательностью он вымыл ее вторую ногу. Виктория лежала, охваченная жаркой волной желания, чувствуя, как сладко ноет тело от прикосновений мыльных рук.
Когда Блейк прижался к ее губам, она обняла его за шею и жадно поцеловала в ответ. Она не думала, что, промочила его рубашку, что вода выплескивается через край лохани, попадая на его брюки. Это не волновало ни ее, ни Блейка, потому что в следующее мгновение его руки обвились вокруг нее и вытащили из лохани. Она удивленно выдохнула и уцепилась за его мокрую рубашку, испугавшись, что может выскользнуть из его рук.
— Не бойся, я не уроню тебя, — засмеялся Блейк. — Если я что-то держу в руках, то держу крепко.
Блейк отнес ее в постель, но на этот раз не стал укладывать на мягкий матрас, как ожидала Виктория, а положил поперек кровати, так что ее бедра оказались на самом, краю. Он стал целовать ее губы, грудь, живот… Потом опустился на колени и поцеловал треугольничек курчавых волос.
Виктория, смущенная такими ласками, приподнялась на локтях.
— Доверься мне, — с горящим взглядом прошептал Блейк. — Я хочу попробовать на вкус твою страсть…
Виктория не понимала, о чем он говорит, и с легким недоумением смотрела, как темная голова скрывается у нее между ног. Он сжал и приподнял ее бедра, и она почувствовала его горячее дыхание на своей трепещущей плоти. Его язык коснулся бутона страсти, и Виктория, застонав, откинулась на спину.
Язык Блейка творил нечто невообразимое. Виктория стонала, вцепившись в его волосы. Ее затопили волны ошеломляющего блаженства. Она дрожала всем телом, выгибаясь навстречу его ласкам, приближаясь к высшей точке блаженства. В какой-то момент из ее горла вырвался протяжный стон, она содрогнулась всем телом и издала невнятный возглас удовлетворения.