Вспомнив, что творилось в Игмалионе раньше, Фарн зло оскалился. Существовали гильдии воров, наемных убийц, нищих. Где теперь те гильдии? Нет их. Как и всех в них состоявших. Тихо и жестоко перерезали. Нынче даже воров почти не осталось, у полиции почти нет работы — разве что драчунов разнимать или оградить женщину от насилия со стороны перепившегося мужа. И это — его, Мертвого Герцога, заслуга!
За размышлениями Фарн и не заметил, как карета добралась до Антрайна. Въехав в широко распахнутые ворота, она долго крутилась по узким улочкам кампуса, прежде чем остановиться у дверей резиденции ректора. Выйдя, герцог окинул взглядом высокую башню из того же красного камня, из которого были выстроены все, кроме королевского дворца, здания в городе. Интересно, почему маги так обожают высокие башни? Любой разбогатевший тут же возводит себе вот такое уродство.
— Вас ждут, ваше сиятельство, — с поклоном сообщил дожидающийся у двери молодой маг в черной мантии.
Герцог раздраженно поморщился — он уже не в первый раз бывал здесь, знал, что ректор обычно принимает гостей на самой верхотуре. Значит, придется подниматься на двадцать этажей по узкой спиральной лестнице. Ничего приятного! Однако делать было нечего, и он со вздохом вошел. Подъем отобрал много сил, перед дверью кабинета ректора Фарн ненадолго остановился отдышаться, не желая, чтобы его видели в таком состоянии. Эта сволочь старая, видимо, таким образом издевается над посетителями.
— Добрый день, господин ректор, — сказал герцог, войдя.
Кабинет удивлял своей дикой архитектурой — он имел форму четырехконечной звезды. Стол ректора стоял посредине, а в лучах звезды располагались разные диковинки, от черепа древнего ящера до светящихся в темноте синих кристаллов.
— Рад видеть, ваше сиятельство! — с фальшивой улыбкой встал навстречу гостю Ирет ло'Пайни, уже больше пятидесяти лет возглавляющий Академию Визуальной Магии, в просторечии именуемую Антрайном.
Он казался добрым дедушкой: широкое, постоянно улыбающееся, щекастое и морщинистое круглое лицо, нос картошкой, лучащиеся добродушием и веселой иронией карие глаза, мелкие кудряшки седых волос вокруг лысины, тучная фигура, скрытая складками нелепой мантии. Вот только враги этого «доброго дедушки» долго на белом свете не задерживались — архимаг жалости не ведал. А то и вообще не знал, что это такое и с чем ее едят.
— Я тоже рад вас видеть, — наклонил голову герцог. — Нам есть что обсудить.
— Полностью согласен, — по-змеиному усмехнулся ректор.
— Позволите присесть?
— Конечно!
Ло'Пайни указал на кресло напротив. Герцог с подозрением уставился на него, вспомнив прошлый визит, во время которого это кресло вдруг превратилось в воду. Фарн тогда весь вымок и имел тот еще вид. Ректор долго извинялся, но было видно, что он внутренне смеется.