— Двадцать лет, — произнесла она, выпуская дым.
— Чертовски долго, — пробормотала Шон.
— Да, очень долго, — кивнула Сьюзан. Она медленно повернулась к Шон.
— Есть еще пиво?
— Конечно, — Шон поднялась, но Сьюзан остановила ее.
— Прости. Я ужасная хозяйка, — спохватилась Сьюзан.
— Я ничего не предложила тебе выпить, и тебе пришлось самой принести пиво, а теперь я прошу еще…
Шон рассмеялась и заставила Сьюзан снова сесть.
— Расслабься. Договорились?
Шон снова исчезла за углом дома, а Сьюзан пошла проверить гриль. Все было почти готово, осталось принести мясо. Она как раз жарила второй кусок, когда Шон вернулась со свежим пивом.
Они обе снова уселись на стулья и уставились в темнеющий лес, потягивая пиво.
— Ты же не куришь? — наконец спросила Шон.
— Нет, — улыбнулась Сьюзан. — Я и пиво не пью, — добавила она, отхлебывая из бутылки.
— Итак, ты здесь уже две недели, решила что-нибудь?
— Решила, что не скучаю по своей прошлой жизни, сказала Сьюзан после минутного размышления.
— Я имею ввиду, что не скучаю по Дэвиду, возможно потому, что я еще злюсь на него. Сначала он причинил мне боль. Предал меня… кто бы чувствовал себя иначе? Но теперь я ощущаю лишь злость.
Сьюзан крепче обхватила бутылку и продолжила.
— Смешно, но что-то подобное должно было случиться, чтобы я, наконец, поняла, как была несчастна.
Сьюзан, было, повернулась к собеседнице, чтобы извиниться за этот разговор, но Шон остановила ее.
— Из меня хороший слушатель, — предложила Шон.
Сьюзан улыбнулась, мысленно благодаря ее за это. Ей действительно нужно было выговориться. Две недели держать обиду в себе это слишком, и Сьюзан была очень благодарна незнакомке за компанию.
Сьюзан откашлялась, прежде чем продолжить.
— Мне кажется, что все двадцать лет я жила только замужеством. В начале наших отношений я быстро забеременела. Сначала я была молодой женой, затем матерью, и так оно все и пошло, — сказала она.
— Все мои дела сводились к тому, что я следила за домом, заботилась о Лизе, свободное время проводила в загородном клубе с другими женами, такими как моя сестра Рут и наша мать, — рассказывала Сьюзан, наклонившись вперед, руки на бедрах.
— Я имею в виду, что это все, что я знала в жизни, поэтому я считала это совершенно нормальным. Я ни в чем не развивалась, была лишь женой и матерью, — разочарованно признала она.
— Так живут многие, — Шон попыталась успокоить ее. — В этом нет ничего страшного.
— Да, я знаю, — отмахнулась Сьюзан. — Просто мне этого мало, — прошептала она.
— Мне тридцать девять лет, и я чувствую, будто жизнь прошла мимо меня, и я многое упустила. Конечно, у меня прекрасная дочь, но дело ведь во мне, — настаивала она, прижимая руки к груди.