Епископ Григорий считал, что, в конечном счете, расхождение между Архиерейским Синодом РПЦЗ и митрополитом Евлогием было не столько политическим, сколько идеологическим Парижский владыка занял под влиянием своего окружения слишком либеральную церковную позицию и желал во что бы то ни стало обеспечить бесконтрольное существование Парижского богословского института, который «был бельмом на глазах ретроградных кругов» Видимо, это так и есть, поскольку из писаний самого митрополита Евлогия видно, что он в своих взглядах далеко отошел от традиционного православия Ему были присущи экуменические взгляды, которые противоречили отрицательному отношению других архиереев РПЦЗ к зарождавшемуся в те годы экуменизму.
Говоря о своей поездке на экуменическую конференцию в Женеву, владыка Евлогий называет неправославных христиан «братьями по вере», а описывая дальнейшее свое участие в экуменических мероприятиях, достаточно недвусмысленно выражает свое сочувствие либерально-экуменическим взглядам о Сергия Булгакова и неодобрение чрезмерного «ригоризма» о. Георгия Флоровского, занимавшего более традиционную и догматическую позицию Наконец, прямо упоминает о совместных молитвах с англиканами, что является уже прямым нарушением канонов Православной Церкви В конце жизни митрополит Евлогий писал, что «перед престолом Господним нет ни православного, ни католика», и утверждал, что конфессиональные разделения существуют лишь в земной жизни, а в вечности значения иметь не будут.
Некоторые современники событий справедливо считали, что смута в русской эмиграции особенно усилилась потому, что архиереи различным образом толковали указы Патриарха Тихона Кроме этого, Архиерейский Синод РПЦЗ выносил эти канонические проблемы на суд эмиграции путем прессы, непосредственного общения с группами эмиграции, в то время как общественность была не знакома в тонкостях с канонами Церкви и не знала «подробностей причин разногласия», а потому могла всему этому противопоставить только лишь личные симпатии и антипатии.
Безусловно, личные соображения тоже имели место здесь, как и везде; но, как писал другой современник смуты, будущий епископ Григорий (Граббе): «Объяснять все «политикой» и личными мотивами – глубокая ошибка. На самом деле политические группы только примкнули к одной из сторон, корень же всего лежит в разных богословских направлениях. Митрополит Евлогий и его окружение, лица вроде Н Бердяева идут против Собора и Синода потому, что видят в них ортодоксальность, стремление в целости охранять православную веру и строй церковной жизни в том виде, как они дошли до нас от Вселенский Соборов и святых отцов Они же, наоборот, стремятся к новым «откровениям», к пересмотру всего учения Церкви. И весьма показательно, что во Вселенской Церкви митрополит Евлогий встретил поддержку как раз от епископов, вводящих реформацию, то есть Патриархов Константинопольского и Александрийского, митрополита Хризостома Афинского и даже лжеепископа Финляндского Аава, гонителя православных валаамских монахов Корень смуты в том, что в русскую Церковь влилась волна интеллигенции, прошедшей через софианские кружки, интеллигенции, которая не сливается с Церковью, не принимает смиренно ее учения, а ищет чего-то другого, более соответствующего ее мятежному духу» И именно такого направления люди оказали влияние на митрополита Евлогия и поддержали его, когда у него возникли трения с зарубежным Синодом.