— Всё равно должен быть какой-то выход… Душу можно выкупить?
— Нет. Что ты можешь предложить Князю тьмы из того, чего у него нет?
— А если обмен?
— Твою душу на мою? Уже было. Я могу найти сотню «баранов». Не возьмёт. Проехали.
— Что же можно?..
— Ничего. Я просто ценю, что ты рядом. Поверь…
Продолжаем изучение города. Возможно, опыт прошлых групп оказался неудачен именно по причине недостаточного знания местного менталитета. Слишком много кавказцев и азиатов. Но национальность как таковая редко
имеет решающее значение при выборе работы, знакомствах, деловых связях и даже браках. Деньги решают почти всё, но в отличие от личных связей не дают никакой гарантии. Религиозная терпимость повсеместна. Троих пришлось снять с задания, они забыли долг и клятву, завели случайные знакомства. Считаю, что оставаться в городе слишком долго — опасно для остальных. Послезавтра отряд выдвигается в указанный район. Прикрытие прежнее, документы в порядке, устные соглашения с высшим руководством области и органами правопорядка заключены. Нам не будут мешать и, более того, поставят раскопки под государственный контроль. Думаю, на этот раз досадных помех и промахов не будет, мы подготовлены к любым неожиданностям. Карта-схема первого раскопа прилагается. Начало линии от священного Сарай-Бату…
После того разговора мы не виделись где-то около недели. Она была занята. Я был занят. Изредка обменивались короткими sms:
«Как сам?»
«Жив. Как ты?»
«Плохо. Болит голова».
«Что помогает?»
«Ничего. Наркотики! ©)))»
На самом деле это не было смешным. Не в плане наркоты, разумеется, — эту дрянь Лана презирала как потерю контроля человека над самим собой. А вот боль была настоящая, дважды в год, по месяцу весной и осенью. Она скрипела зубами, срывалась на всех, лезла на стену, рычала и не спала ночами, плача в подушку. И НИЧЕГО не говорила мне об этом! Она никогда не считала себя вправе загружать меня собственной болью. Любое признание я получал либо случайно, либо практически вырывая у неё.
В тот день она пришла в кафе с красными глазами, чуть заторможенная от усталости и недосыпа. Её руки были тёплыми, но дыхание странно замедленным, словно бы даже элементарные вдох и выдох доставляли ей болевые ощущения…
— Не смотри на меня так…
— Ты красивая.
— Ага! А то я себя в зеркало не видела… — Она погладила мои пальцы. — Спасибо тебе, мне правда очень плохо… я с ума схожу в эти дни…
Её зрачки были максимально расширены, кажется, так определяют уровень молчаливой боли. Я наклонился, осторожно поцеловав её в губы…
— Не касайся головы, — тихо прошептала она, мягко убирая мою руку со своего затылка. — Нет, не уходи. Я сама на себя злюсь, когда я такая…