«Онекотан» двигался в почтительном отдалении от берега – складчатой кручи из остывающей лавы. Край обрыва светился вишневым и гранатовым, ниже переходя в темно-пурпурный и покрываясь черной гибкой коркой. Редкие красные сполохи огня пробегали по твердеющему панцирю, сыпали алые брызги и закручивались султанчики коричневых дымов.
Тимофей отвлекся на секунду от созерцания преисподней и приметил очередную странность – в паре кабельтовых [46] к западу всплыла огромная подлодка, размерами с подводный ракетоносец прошлого века, и двинулась параллельным курсом. Ее корпус, сплюснутый по вертикали, как тело кита, был чёрен и выделялся в потемневшей воде за счет распускаемых белых бурунов. Помаячив минут пять, лодка плавно погрузилась.
Сихали поёжился. Все это ему очень не нравилось. Сначала дископлан, потом этот подводный крейсер… Опять, что ли, готовится пакость? Или он стал слишком подозрительным?
«Онекотан» шел, раздвигая форштевнями целые поля из кусков шебуршащей пемзы, и вот катамаран вышел на чистую воду. Слева по борту, под самым берегом всплыла полосатая субмарина трансмантийщиков, выкрашенная в цвета дыма и пламени – красный и черный.
– И не боятся же, – хмыкнул Боровиц, – «короеды» хреновы…
– Плавать в кипятке – ну уж на фиг! – проворчал Юта Хейзел. – Как там у Данте…
Что говаривал Алигьери на тему пекла, Браун не услышал – грянул взрыв взрывов. Чудовищный грохот перекрыл все звуки, выбил все мысли.
Гигантские столбы огня вздыбились над берегом, обрыв накренился и сполз в море, подстилаясь под субмарину, вынося ее, как сигару на подносе. А сверху повалила лава. Вязким раскаленным тестом она накрыла корму подлодки и потекла в стороны двумя жаркими потоками-Флегетонами [47].
– К берегу! – заорал Боровиц. – К берегу!
Капитан плавбазы и сам принял то же решение – «Онекотан» развернулся и двинулся к гибнущей субмарине.
– Кислородные маски! – надрывался Станислас. – Живо!
– Смотрите! – закричала Наташа, тыча рукой за борт.
Происходило что-то страшное – по волнам расплылись резко очерченные желтоватые пятна, пахнуло серой, и из воды с грохотом вырвались мощные пенные столбы – будто рванули глубинные супербомбы. Все признаки подводного извержения налицо, а в эпицентре – обе плавбазы!
«Онекотан» накренился, отброшенный расходящимся валом, озаренным изнутри золотыми и кровавыми бликами – отсветами извергнутой магмы.
За кормой вздыбился клокочущий холм полужидкого базальта, он оплывал на глазах, но все новые и новые килотонны лавы выплескивались из этого нестойкого кратера. Стена серого пара скрыла вулкан, и желтые фонтаны огненного вещества просвечивали сквозь пелену, добавляя шуму к громовому бурлению вскипающих волн. Все шаталось и содрогалось – тряслось море, тряслось небо, тряслась палуба.