С замиранием сердца слушали молодые моряки Сокольского. Они видели в нем счастливца: ведь ему довелось служить под начальством самого адмирала Бутакова. Безусловно, это счастье, что он служит вместе с прославленным адмиралом. Молодой паровой флот России становится, благодаря деятельности таких людей, как адмирал Бутаков, ведущим среди других флотов Европы. К ним в эскадру приезжают учиться английские и французские адмиралы и офицеры. И Сокольский невольно с благодарностью посмотрел на склонившегося к столу Бутакова, на его широкое, опушенное бакенбардами лицо, сурово сдвинутые брови и твердую складку губ. Бутаков писал быстро, уверенно, сильными, резкими росчерками пера кончая строки. «Пятов может гордиться таким заступничеством», — подумал Сокольский.
— Вам предстоит, Сергей Петрович, завтра с первым же пароходом отправиться снова в Петербург, — обратился к нему в этот момент Бутаков. — Думаю, это вас не затруднит?
— О-о!… — только и мог произнести Сокольский, но в это восклицание было вложено столько чувства, что Бутаков невольно улыбнулся.
— Вот это письмо вы отвезете генералу Кандалинцеву, — сказал он. — Адрес его узнаете в строительном департаменте. Непременно получите от него письмо к Пятову и не верьте никаким словесным обещаниям. Я надеюсь на вашу настойчивость. Если он согласится оплатить меньше половины стоимости оборудования, то выразите ему мое неудовольствие. Понятно?
— Так точно, Григорий Иванович, понятно! — вскочив со стула, ответил Сокольский.
Бутаков весело рассмеялся и продолжал:
— Второе письмо вы отвезете академику Якоби. Пятов его старый знакомый, и, я уверен, Борис Семенович со своей стороны тоже чем-нибудь ему поможет. А сам Пятов, мне кажется, просить его об этом не станет, он человек с достоинством. Другое дело, когда речь шла о нужном для всех изобретении… А теперь недурно и пообедать, как вы полагаете? Ого! — воскликнул он, взглянув на часы. — Десятый час! Ужинать пора, а не обедать. Рябов!
В дверях тотчас же выросла фигура вестового.
— Ты что же это, брат, голодом решил нас уморить?
— Так что не осмелился беспокоить вас, ваше превосходительство. А обед давно готов, — степенно ответил старый матрос.
— Золото, а не вестовой, — обратился адмирал к Сокольскому, когда матрос вышел. — Лет десять со мной плавает. Хотел уже давно к производству его представить — ни за что! Видно, полюбился я ему.
— Вас нельзя не полюбить, Григорий Иванович, — краснея, произнес молодой офицер.
…На следующий день Сокольский был уже в Петербурге, исполняя поручения адмирала Бутакова. Затем он отыскал в Пассаже Пятова. Его поразил вид изобретателя: так он похудел, изменился.