— Господин Пятов, что с вами?
— Да вот, заболел, как видите…
— А я к вам с новостью, — весело объявил Сокольский, — и вы даже не догадаетесь, с какой.
— Ох, батенька, у меня за последние дни столько их появилось, что и так голова кругом идет, — печально проговорил Пятов и добавил: — Вот, разрешите представить вам моего старого приятеля и первого помощника, чертежника с Холуницких заводов Колесникова.
Сокольский кивнул головой смутившемуся Никите и, обернувшись к Пятову, нетерпеливо сказал:
— Одним словом, я сегодня побывал по вашему делу у генерала Кандалинцева.
— Позвольте, это я побывал у него, — с изумлением возразил Пятов.
— Да, да, вы, а затем и я. А вот результат этого посещения, — и Сокольский протянул письмо генерала.
Пятов быстро пробежал письмо и, посмотрев на молодого моряка, тихо сказал:
— Я не знаю, как мне благодарить вас, господин Сокольский.
— Это не меня, это моего командира благодарите, адмирала Бутакова.
— Бутакова? Так он меня помнит?
— Помнит, господин Пятов, помнит и ценит, он уж у нас такой.
Несколько минут все молчали, охваченные одним и тем же чувством высокой взволнованности и мыслью о какой-то невидимой, но ясно ощутимой связи, объединяющей их, и не только их троих, но всех, всех честных и смелых людей России…
В этот момент в дверь постучали, и слуга передал Пятову запечатанный конверт. Письмо оказалось от Якоби. Он дружески предлагал Пятову свои услуги, чтобы помочь ему устроиться управляющим, и просил зайти к нему проститься перед отъездом из Петербурга.
— Господи, да он-то откуда все знает? — воскликнул Пятов, когда Сокольский по его просьбе вслух прочел письмо.
— Ему сообщил об этом адмирал Бутаков.
Пятов долго молчал, потом, ни на кого не глядя, тихо промолвил:
— Я пока вернусь домой, сердце истосковалось по жене и детям. А потом… — он повернулся к Колесникову и сказал упрямо: — Буду работать, да так, как еще никогда не работал. У нас, Никита, как видишь, много друзей. Борьба не окончена.
Внезапно он приподнялся на постели и звенящим от волнения голосом воскликнул:
— О, господин Броун, мы еще и не на то способны! Погодите, мы еще весь мир удивим!