…Дела на Холуницких заводах шли все хуже, плату не выдавали, рабочие продолжали волноваться, управляющий не знал, что делать, и засыпал губернатора в Вятке жалобами на кредиторов и уездное начальство. Специальная комиссия, откомандированная в Холуницы, установила, что заводы доведены до полного разорения, а управляющий совершенно не способен выправить положение. Тогда-то Пономарев и вынужден был принять на работу Пятова.
На следующий день после своего приезда в Холуницы Пятов приступил к делу. Трудно было разобраться в донельзя запущенном хозяйстве. Только благодаря неиссякаемой энергии нового управляющего дело пошло на лад. Один за другим начали действовать стоявшие еще недавно заводы. Из первых же вырученных от продажи железа денег Пятов расплатился с рабочими, выдал все причитавшееся им чуть ли не за полгода жалованье, некоторым мастеровым повысил плату, добился кредита от поставщиков.
В бесконечных хлопотах и трудах прошел год. Пятов экономил на всем, семья жила чуть не впроголодь: жалованье уходило на оплату долгов.
А в первых числах мая 1864 года владелец заводов, человек вздорный и ничего не понимающий в заводских делах, по какому-то капризу уволил Пятова.
***
Снова кочует Василий Степанович с завода на завод, вкладывает в любимую работу все свои силы, опыт и знания. Но хозяева смотрят на него косо: слишком много заботы проявляет он о рабочих, слишком любят и уважают они его. И Пятова увольняют. Однако без работы Василий Степанович и дня прожить не может: за душой нет ни копейки, тяжелым бременем лежат на семье еще не выплаченные долги.
И вот однажды Пятов решил подать прошение на «высочайшее имя». Он подробно изложил в нем историю своего изобретения, упомянул о пережитых им мытарствах и о том, что испытывает сейчас большую нужду. Он просил царя оказать ему хоть «какое-нибудь вспомоществование за безвинное разорение».
Прошение было подано в 1872 году. Вскоре Пятов получил новое место и уехал из столицы. На все его запросы в комиссию прошений ему отвечали, что «собираются различные оправки от подлежащих по этому делу министерств». Справки собирались ровно шесть лет. Лишь в 1878 году Василий Степанович, приехав в Петербург, получил через полицию краткое извещение о том, что его прошение «не может подлежать высочайшему докладу».
Тогда Пятов явился в комиссию и потребовал показать документы по его делу. Чиновник вынес ему несколько сколотых вместе листов.
Еле сдерживая волнение, Василий Степанович принялся читать отношение морского министерства. Его толкали посетители, на него покрикивали чиновники, но он, казалось, ничего не замечал. Василий Степанович снова переживал трагедию своего детища, своего изобретения. И снова волна гнева и горькой обиды поднималась в душе, глаза туманились и слабая краска проступала на исхудавшем лице.