Говорит Иса ибн Хишам:
Он отвратил нас от прежних стремлений, удержал от желанных вожделений. Мы повернулись к нему и сказали:
— Как нам полезны твои наставления! Как прекрасны твои поучения! Мы бы не прочь услышать и продолжение.
Он ответил:
— Поистине, перед вами — водопои, к которым вы придете, а шли вы к ним уже двадцать лет.
Поверь мне, кто двадцать лет вперед к водопою шел,
Тот близок уже к концу пути неизбежного.
Поистине, тот, кто над вами, все ваши тайны знает и волей своей покровы их разрывает. В жизни ближайшей проявляет он милость к вам, а в жизни последней будет судить вас по вашим делам. Если о смерти вы не будете забывать — дел дурных не станете совершать. Надо, чтоб мысль о смерти всегда рядом с вами была, — тогда вы не станете закусывать удила, откажетесь от забвения, уйдете от заблуждения. Не ждете смерти — она придет, заснете — она разбудит, за отвращение к ней — отомстит, пренебрежения не простит.
Мы спросили:
— А в чем ты нуждаешься?
— Желаний моих не сосчитать, взглядом их не обнять.
— Ну а сейчас?
— Жизни ушедшей возвращения, от грядущих ударов избавления.
— Этого дать мы не в силах, а чего ты хотел бы из благ и соблазнов этого мира?
— Я в них не нуждаюсь, нужда у меня только одна — чтобы вы стремились больше делать, чем обещать.
БАГДАДСКАЯ МАКАМА
(двенадцатая)
Рассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Был я в Багдаде, и как-то раз захотелось мне фиников сорта азаз. Но тут охватила меня тоска: не было звонкого кошелька. Пошел я искать возможности поживиться, и мое желание привело меня в Керх. Тут мне навстречу попался какой-то житель Севада[43] — он шагал за нагруженным ослом и на ходу края своего изара[44] завязывал крепким узлом. Сказал я себе: «Вот это добыча!» Поздоровался согласно обычаю, Абу Зейдом его наугад назвал и Божьей помощи пожелал; спросил, откуда он держит путь и где собирается отдохнуть, и тут же сказал ему:
— Братец мой! Поедем скорее домой!
А он мне в ответ:
— Я не Абу Зейд, я Абу Убейд!
Я сказал:
— Ох, попутал меня шайтан, в памяти получился изъян, потому что давно мы не видались, долго друг с другом не встречались. Как поживает твой отец? Все такой же он молодец? Или его голова поседела — ведь столько времени пролетело!
Севадиец ответил:
— Он уже покинул земную семью. Я надеюсь, что он пребывает в раю. На могиле его — не год и не два — давно уже выросла трава.
Я заахал:
— Прекрасный был человек, мир его праху! — и сделал вид, что хочу порвать на себе рубаху.
Севадиец схватил меня за руку и закричал:
— Заклинаю тебя Богом, не рви ее!
Я предложил: