— Пусть войдет. Один.
Матрона кивнула, хотя госпожа не могла увидеть ее. Отступила в сторону и показала Бранту на дверь.
— Иди.
Он глубоко вздохнул, взялся за ручку.
Матрона легонько сжала плечо мальчика.
— Не огорчай ее.
Брант оглянулся. Дрейд быстро прикрыла рот ладошкой, словно сама удивилась словам, которые у нее вырвались. Отпустила Бранта и подтолкнула его вперед.
Теперь у него и руки задрожали. Он кое-как повернул ручку, нажал. Дверь со скрипом отворилась. Из-за нее, перебивая пряный аромат масла, пахнуло чем-то неприятным.
Брант снова обернулся, прежде чем войти. Слова матроны звенели в ушах. «Не огорчай ее».
Выбора не было. Он переступил порог.
И оказался в маленькой овальной комнате, уютной, с низким сводчатым потолком. Огонь в очаге прогорел до углей.
Те еще тлели, на стенах и потолке играли красноватые отблески. Другого источника света Брант не обнаружил. Но разглядел рисунок стен — древесинные завитки и кольца — и понял, что это не обшивка из досок. Комната вырезана в самом стволе.
Комната-Сердце.
Возле очага стояли маленький стол и кресло. В нем сидела женщина.
Мальчик замер у двери.
— Не бойся, Брант, сын Рилланда. Подойди.
Голос ее был сладок и мелодичен, но в нем слышалась глубокая печаль — схожая с той, что таилась в его собственном сердце.
Не зная, что нужно сделать — поклониться или пасть на колени, он робко двинулся вперед. Стараясь держаться у стены и не слишком приближаться к хозяйке.
Охотнице Сэйш Мэла.
Богине — одной из великой сотни Мириллии.
Та сидела, упершись локтями в стол, спрятав лицо в сложенных перед собою ладонях, — олицетворение скорбной задумчивости. Одета она была в охотничий костюм простого покроя, из белого шелка и зеленой кожи. Когда Брант подошел ближе, богиня подняла голову.
Мальчик увидел сияющие Милостью глаза. Матово светящуюся темную кожу. Каскад кудрей, черных как ночь.
Он невольно опустился на колени.
На полных губах ее появилась тень улыбки, подобной воспоминанию о невинности. И что-то отозвалось трепетом глубоко в душе Бранта.
— Я знала твоего отца, — сказала она, отводя взгляд и опуская ресницы. Посмотрела на догоравшие угли. — Он был великим охотником.
Брант уставился в пол, не в силах вымолвить ни слова.
— Думаю, ты до сих пор горюешь о нем.
Горе и гордость помогли ему наконец обрести голос.
— Да, госпожа, всем сердцем.
— Понимаю. Он добыл для меня множество великих сокровищ. Шкуру льва-людоеда. Голову мантикоры. Рогатеппинра. Знаешь ли ты, что это слово происходит из древнего литтикского языка? Тепп ириа. Что означает «бешеный олень».