Старуха, стоявшая посреди комнаты, заговорила — мягко, мелодично и сладостно:
— Как долго я тебя ждала…
Боль терзала мальчика нестерпимо, но он сумел все же уловить напевный ритм в ее словах. И понял, что это такое.
Песня-манок.
Роггер, ухватив регента сзади за плащ, выволок его в коридор и недоуменно воскликнул:
— Что с тобой?
Не обладая Милостью, песни он словно не слышал.
— Иди же ко мне… — распевала тем временем старуха.
Тилар начал вырываться. Креван пополз на коленях к двери.
Тогда Роггер вскинул руку, как будто собираясь произнести в адрес Мирры обличительную речь. Вместо этого из пальцев его вылетел кинжал.
Старуха засмеялась. Кинжал закружило и отнесло в сторону, словно лист на ветру.
По всему коридору стали открываться двери, скрипя и хлопая. Окутанные тенями демоны выбирались со знакомым шуршанием из укрытий, окружая со всех сторон маленький отряд.
Они оказались в ловушке.
И привел их сюда Брант.
— Нет… — простонал он.
Это единственное слово заставило Тилара оторвать взгляд от старухи и повернуться к спутникам. Он даже попытался махнуть им рукой.
— Уходите… бегите!
Но вновь зазвучала песня, и он забыл о них. Отвернулся, притянутый темной Милостью. Креван тоже медленно подползал к комнате, увлекая за собой соратницу, которая пыталась его удержать.
Как ни удивительно, Стен первым осознал опасность ловушки.
— Уходим… попробуем прорваться. Их уже не спасти.
Он обнажил меч. Драл подхватил Бранта на руки. От этого мальчику стало еще больнее. Он закричал, но обожженное горло не пропустило ни звука.
Роггер все же попытался снова оттащить Тилара, но тот, зачарованный песней, выхватил меч и вцепился другу в волосы. Вор отпустил его и попятился.
А старуха все пела — звала, заманивала.
Тилар и Креван были что мухи в паутине.
— Надо бежать! — крикнул Стен.
Брант в глубине души хотел лишь одного: оказаться как можно дальше от этого места, которое будило проклятый огонь в камне. Но зашел он так далеко не для того, чтобы уйти ни с чем. Он добрался до черепа-погубителя. И обратно не повернет.
Нет…
Его никто не услышал. А сказал ли он это? Может, у него уже и языка не осталось? Брант попытался выкашлять огонь из горла, попробовал снова.
— Нет…
К нему склонился Драл.
— Что, мастер Брант?
Да будут вечно благословенны Милостью громадные уши великана… мальчик мог сейчас только шептать, для всех прочих оставаясь немым.
— Отнеси… меня… к ней.
Кого он имеет в виду, объяснять не пришлось. Драл заглянул в комнату. Путь был свободен.
Великан посмотрел на Бранта. И увидел, должно быть, отчаяние в его глазах, полных слез. Он перехватил мальчика под мышку, ринулся к двери. Оттолкнул регента, побежал меж языков пламени.