Адам и Ева и Щипни
Пошли купаться,
Возьми вдвоем и утони,
Кто ж спасся?
— Я и говорю: «Щипни», и щипнул его, а он разозлился, схватил мою биту и бежать. Ну, я за ним, поймал его, а он увернулся, воротник и порвался. Зато я отобрал свою биту.
Уильям вытащил из кармана старый почерневший каштан на веревочке. Эта старая бита попала в семнадцать других бит на таких же веревочках и разбила их. Конечно же, мальчик гордился своей испытанной битой.
— И все-таки, сам знаешь, ты не имел права рвать его воротник, — сказала мать.
— Ну, мама! — возразил Уильям. — Я ж не хотел… воротник был старый, резиновый и все равно рваный.
— В другой раз будь поосторожней, — сказала мать. — Я бы не хотела, чтобы с оторванным воротником пришел ты.
— Вот еще, я ж не нарочно.
От ее упреков ему стало не по себе.
— Ну ладно… но будь поосторожней.
Уильяма как ветром сдуло, он был доволен, что ему не попало. И миссис Морел, которая терпеть не могла любые осложнения с соседями, подумала, что все объяснит миссис Энтони и делу конец.
Но в тот вечер Морел вернулся с шахты мрачнее тучи. Он стоял в кухне и сердито озирался, но сперва ничего не говорил.
— А где это Уилли? — спросил он наконец.
— Он-то зачем тебе понадобился? — спросила миссис Морел, уже догадавшись.
— Он у меня узнает, только доберусь до него, — сказал Морел, со стуком поставив на кухонный шкафчик свою фляжку.
— Похоже, тебя перехватила миссис Энтони и наплела насчет воротника своего Элфи, — не без насмешки сказала миссис Морел.
— Не важно, кто меня перехватил, — сказал Морел. — Вот перехвачу нашего и пересчитаю ему кости.
— Ну куда это годится, — сказала миссис Морел. — Злая ведьма невесть что тебе наболтала, а ты и рад напуститься на родных детей.
— Я его проучу! — сказал Морел. — Чей он ни есть, нечего ему чужие рубахи драть да рвать.
— Драть да рвать! — повторила миссис Морел. — Элфи забрал его биту, вот Уильям и погнался за ним, тот увернулся, Уильям нечаянно и ухватил его за воротник… Элфи и сам бы так его ухватил.
— Знаю! — угрожающе крикнул Морел.
— Ну да, знал еще раньше, чем тебе сказали, — съязвила жена.
— Не твое дело! — бушевал Морел. — Я отец, вот и учу уму-разуму.
— Хорош отец, — сказала миссис Морел, — наслушался крикливой бабы и готов выпороть родного ребенка.
— Я отец! — повторил Морел.
И не сказал больше ни слова, сидел и накалялся. Вдруг вбежал Уильям, крикнул с порога:
— Можно мне чаю, мам?
— Сейчас получишь кой-чего другого! — заорал Морел.
— Не шуми, муженек, — сказала миссис Морел, — на тебя смотреть смешно.
— Сейчас так его отделаю, посмеешься! — заорал Морел, вскочил и грозно уставился на сына.