— Когда начнем? — спросил он. — Как только стемнеет? Примерно около половины одиннадцатого?
— Да, примерно, — ответил Кнэп.
— Я думаю, нам лучше присоединиться к леди, — сказал Кэмпион. — Вот что я скажу тебе, Кнэп. Эти два парня в соседней комнате очень заинтересованы в девушке, поэтому не позволяй им делать глупости.
— Само собой, — сказал Кнэп. — Но, судя по их реакции на мой план действий, они показались мне вполне разумными. Не впервой нам обделывать такие дела, Берти! Лаг, ты помнишь тот дом в Чизвике?
Лаг издал звук, похожий на хрюканье, а Кэмпион направился в другую комнату.
С первого взгляда было понятно, что атмосфера благополучия, на которую намекал Лаг, была кажущейся. Несмотря на жару, окна были закрыты, а на газовой плитке что-то кипело в кастрюле. Комната была полна табачного дыма. Разбросанное грязное белье ожидало стирки. Большая металлическая кровать занимала целый угол, кровать поменьше частично загораживала дверь, а весь гардероб матери и сына был развешан вдоль одной из стен.
Среди всего этого беспорядка восседала миссис Кнэп — обширных размеров дама с багровым лицом и многочисленными подбородками, усеянными волосатыми родинками. Она сидела на кровати, а рядом с ней — растерянный Барбер.
Джайлс и Марлоу приветствовали Кэмпиона с облегчением.
— Слава богу, ты пришел! — сказал Марлоу. — Не пора ли начинать?
— Мои дорогие, я вас прекрасно понимаю, но бесполезно начинать при дневном свете, мы ведь не доберемся туда. Придется подождать.
— Черт побери, — сказал Марлоу, — бедная девочка, кто знает, что они там с ней делают. Это сводит меня с ума!
— Спокойно, друзья, и давайте сыграем в карты. — Кнэп старался изо всех сил приободрить их. — Еще слишком светло. Мы ничего не можем сделать.
— Выйти сейчас — это самоубийство, — добавил Лаг уверенно. — Мы профессионалы, мы знаем.
Джайлс с удрученным видом сидел на газете, постеленной на скамье, подняв колени к подбородку.
— Господи, хоть бы скорее! — сказал он.
Лаг торжественно произнес:
— Мы сделаем это сегодня ночью, у меня такое предчувствие.
Миссис Кнэп посмотрела на Лага и обрушила на него такой поток ругательств, что все вздрогнули.
— Мама суеверна, — сказал Кнэп. — Она не любит предчувствий.
Высказавшись, леди улыбнулась своим беззубым ртом. Именно в этот момент Барбер поднялся.
— Я не хочу показаться невежливым, но думаю, мне лучше уйти. Полагаю, я вам больше не нужен.
Мать и сын Кнэпы одновременно повернулись к нему.
— Сиди, где сидишь. Если ты сейчас уйдешь, всё будет испорчено, — сказал Кнэп. — Мама, передай джентльмену бутылку.