Это была лучшая роль Айлин, но он раскусил ее.
– Знаете, я не люблю, когда вы закалываете волосы, – прошептал Мартин. – Вам больше идет, когда вы их распускаете. – Он опять оплетал ее сетями неодолимого очарования. – Распустите их сейчас, прошу вас.
Айлин вовсе не собирается снимать с волос резинку по его «милой» просьбе. Или позволять себя поцеловать… Но стоило ей взглянуть в эти дымчато-серые глаза, как какая-то странная, почти сверхъестественная сила подчинила себе ее волю. Руки сами собой поднялись и распустили хвост. И только тут до нее дошло, что, когда она освобождала волосы из-под резинки, ее груди приподнялись и соблазнительно обозначились под натянувшейся черной футболкой. А бюстгальтер под футболку она не надела…
И Мартин все видел. Сердце забилось с такой частотой, что Айлин с трудом удержалась на ногах. Она безвольно прислонилась к стене, и ей ничего уже не оставалось, как только беспомощно наблюдать за взглядом, скользящим по всем изгибам ее тела, покорно ждать, исходя сладостной истомой, когда он прикоснется к ней, будет ласкать так, как прежде, и властно потребует…
О, Мартин хотел ее! В этом она была абсолютно уверена. От мучительного ожидания губы Айлин вдруг пересохли, и она облизнула их кончиком языка.
Он улыбнулся своей чувственной улыбкой опытного соблазнителя, и огненные угольки заблестели в глубине его дымчатых глаз.
– Да, так гораздо лучше, – мягко одобрил он. – Может, другие и поддаются, когда ты разыгрываешь из себя Снежную королеву, но меня не обманешь. Ты настоящая женщина.
Она дышала сбивчиво и тяжело. От этого ее грудь вздымалась, привлекая к себе еще больше внимания. Айлин понимала, что этот мужчина прекрасно все видит и знает о томящем ее неистовом желании.
Тыльной стороной ладони Мартин провел по ее щеке, прикоснулся к уху, потом медленно погладил по шее. Взгляд его серых глаз не давал ей пошевелиться в то время, как пальцы сдвигались все ниже и ниже… с вполне очевидным намерением…
Какая-то часть ее существа с негодованием противилась происходящему, умоляла отшвырнуть его руку, отстоять свое достоинство. Но нежные умелые пальцы Мартина поглаживали ее грудь, которая вдруг стала очень чувствительной, и Айлин, запрокинув голову, издала стон, который шел из самых глубин ее естества.
– Настоящая женщина…
Мартин наклонился и принялся целовать ее шею. Обжигающий язык медленно, но настойчиво двигался к вырезу футболки. А Айлин растворялась в неизведанных ранее ощущениях. Она выгнула спину, прижавшись к нему всем телом, и ощутила напряженную мужскую плоть.