И только, когда гигантская неповоротливая кербала плеснула хвостом, торопясь за уходящей водой, бросился в башню.
В окна виден край глаза. Будто ничего не происходит.
А Хур не виден вовсе. И это хорошо.
Фарел закрыл глаза, послушал нарастающий где-то за краем мира гул.
Нет. Детский бог не будет говорить с ним. Он пробовал: каждый день, много раз. Слишком поздно.
Он не должен слушать. Он должен смотреть.
Он должен догадаться.
Детали умоломки: гладкие, как галька, и легкие, как дерево. Блестящие, как камень, из которого делают ножи. Кё говорит, Аш вырезал их из позвонка красного киита, на котором держится мир, а раскрасил собственной кровью. У него, выходит, была разноцветная кровь?
Быстрее. Волна идет.
Черные кубики - как песок, белые - как небо, вода и туман, красные - как сердце Аша, рыжие - как листья, коричневые - как дерево.
У оккулы тоже большие кости, но хрупкие: такую головоломку из них не вырежешь.
Быстрее!
Фарел коснулся прохладной поверхности кончиками пальцев. Черный, белый, красный, рыжий, коричневый.
Помоги мне, детский бог.
Под корнями башни шумела вода. Странно, почему раньше он не слышал этого шума.
Картинки всегда разные. Всегда: он расспрашивал мальчишек. Фарел прикрыл глаза, вспоминая.
Оккула с черными глазами? Лодка... второй раз точно была лодка на черном песке. Потом берс, прыгающий, с красными глазами, и оранжевые листья вокруг. А в последний что-то вроде орнамента на горшке.
Он должен понять.
Глаза? Листья? Небо?
В собранной головоломке были все пять цветов. Всегда.
Быстрее!
Ему чудилось... давно, еще с самого первого раза, он пытался увидеть, почувствовать правило. Он ощущал невидимую связь, закон, по которому разноцветные кубики выстраивались в спасение.
Гул нарастал.
Фарел прикрыл глаза и взялся за оранжевую детальку.
Поворот. Сверху опускается белая. Слишком хорошо видно умоломку, не хватает солнечной пелены, которая появляется, когда тебя ведет детский бог. Не хватает легкости рукам.
Черную убрать.
Весла. Почему он представил гребцов на лодке?
Длинный красный кубик.
Фарел смотрел на головоломку. Гребцы... Четверо слева, четверо справа. В каждой картинке цвета были... уравновешены! Да. В картинке с оккулой белый уравновешивался оранжевым, а черный - коричневым. Но в орнаменте... в орнаменте уравновешивались сразу красный, черный и белый.
Он незряче уставился на яркие кубики.
Их количество всегда было разным. Это нельзя было посчитать.
Но кажется... кажется, он это чувствовал.
Пальцы уверенно легли на гладкую поверхность.
Вот оно! Вот.
Не было тёплого восторга. Ни мгновения.