В учебном отряде подплава уличён в хищении спирта-ректификата. После чего избран народным депутатом...'
'Да уж... гусары денег не берут! Только колечки с бранзулетками...
Ох, чистить и чистить ваши авгиевы конюшни...'
'Mala herba cito crescit!' - маршал Ахромеев был не чужд философской мудрости...
20 августа 1991 года. Пятнадцать часов сорок минут. Москва, Проспект Маркса, здание Госплана СССР.
'Ну и как Вы дохозяйничались до такого позора-то, а?'
Николай Иванович Рыжков потупил голову и от стыда покраснел... в юности, работая в цехах Уралмаша слесарем, а после института- сменным мастером, он не полез бы за словом в карман.
Но ... Четыре года он работал в Госплане, три года - в ЦК партии, пять лет - в Совмине. Конечно, оторванность от народа была большая , и некоторые особо колоритные словосочетания Рыжковым изрядно подзабылись...
Поэтому, неизвестному, но чем-то неуловимо знакомому собеседнику отвечал он относительно культурно :'Да в рот его чих-пых! Потому - что перестройку предали.'
- 'Кто?'
'Те, кто начинал, те и предали.
В январе 87-го года был очередной пленум ЦК. Я и другие члены Политбюро настояли перед Горбачёвым, тобы было сформулировано то, что мы собираемся делать, куда мы идём и что такое перестройка. Кстати, это горбачёвские журналисты придумали термин 'перестройка'.
Мы говорили ему: 'Давайте, наконец, сформулируем, что же это такое - перестройка. Почему каждый из нас понимает это по-разному?'
И пленум определил это. Если я не ошибаюсь, то получилось семь постулатов, или семь положений, перестройки. Если вы мне сейчас их принесёте, то я подпишусь под ними. В них говорилось, что мы не будем менять общественный строй, там говорилось о совершенствовании социализма. Кто был против этого?! Я и сам был за то, что необходимо совершенствовать государственное или партийное устройство. В тех документах ни слова не говорилось, что надо распускать СССР.
Было сформулировано то, о чём я говорил. Я и сегодня подпишусь под теми решениями. Но! Постепенно, год за годом - 88-й, 89-й годы, - мы стали уходить от этих решений. Это потом Горбачёв сказал: 'Разве мог я тогда сказать в открытую о своих мыслях? Мне же тогда по шапке бы дали'. То есть теперь понятно: он уже тогда задумывал изменить общественный строй.
А намерения были неплохими. Если бы мы чётко держались их, совершенствовали бы систему, то это было бы близко к тому, что делают китайцы на протяжении последних десяти лет.'
'А долги зачем набрали?'
'Вот Вы говорите мне: 'Набрали долгов'. Да не брали мы! Что, я за Косыгина отвечать должен? Это он брал...