Марина была настоящей интернационалисткой. Для нее существовали хорошие люди и плохие. А национальность — какая разница…
Однажды Рустам уехал в Москву, в командировку. Сказал: на повышение квалификации. Он рос по службе и уже ходил в чине полковника.
Позвонил из Москвы и сообщил, что вернется через три дня, во вторник.
— Что приготовить: голубцы или шурпу? — радостно прокричала Марина.
— То и другое, — не задумавшись ответил Рустам.
Марина поняла, что он голодный и хочет есть. Где-то шатается, бедный, среди чужих и равнодушных людей. А он привык к любви и обожанию. Его обожает мать, Марина, ее дети, брат Джамал. Он просто купается в любви, а без нее мерзнет и коченеет. Кровь останавливается без любви.
— Как ты там? — крикнула Марина.
— Повышение квалификации, — крикнул Рустам.
Телефон щелкнул и разъединился.
Вечером позвонил встревоженный Джамал. Они были с Мариной знакомы и почти дружны. С женой Джамала Марина не общалась. Она видела, что та воспринимает ее вторым сортом. Не то чтобы джуляб, но не далеко.
— Рустам звонил? — спросил Джамал.
— Да. Он приедет во вторник, — услужливо сообщила Марина.
— А ребенок?
— Какой ребенок? — не поняла Марина.
— Его оставляют на операцию или нет? Что сказал профессор? — допытывался Джамал.
— Какой профессор? — Марина ничего не понимала.
Джамал замолчал. Трубку взяла его жена.
— Ребенка оставляют на операцию или отказались? — четко спросила жена.
— Какого ребенка?.. — повторила Марина.
— А ты ничего не знаешь?
— Что я должна знать?
Жена брата помолчала, потом сказала:
— Ладно. Разбирайтесь сами. — Бросила трубку.
Марина осела возле телефона… Во рту стало сухо. Она постаралась сосредоточиться. Итак: Рустам с каким-то ребенком поехал в Москву. Не на повышение квалификации, а показать профессору. Нужна операция. Значит, ребенок болен. Чей ребенок? Джамала? Но тогда Джамал сам бы и поехал. Значит, это ребенок Рустама. Он женился, и у него родился больной ребенок.
Марина вспомнила, как он рыдал на школьном крыльце. Вот тогда и женился. И с тех пор стал уходить домой ночевать.
Все выстроилось в стройную цепь. Обман вылез, как шило из мешка.
Рустам вернулся. Появился во вторник, как обещал. Его ждали голубцы и шурпа.
Он ел, и губы его лоснились от жира, капли стекали по подбородку.
Марина не хотела портить ему аппетит, но когда он отодвинул тарелку и отвалился, спросила:
— Что сказал профессор? Он берется делать операцию или нет?
Рустам навел на Марину свои голубые глаза и смотрел незамутненным взором.
— Ты женат, и у тебя ребенок, — сказала Марина в его голубые честные глаза.