Э-ех, убыхи, убыхи, как ни учила их жизнь, а старинная закваска сидела в них прочно. Склонили шеи, а на склоненные шеи ярмо надеть недолго. Да и власти расщедрились, отвели ему землю с лихвой: живи, мол, правь, наслаждайся. Приобретя опыт в махинациях, занялся новоявленный верховод убыхов перепродажей хлопка. Дела у него пошли, и вскоре этот голодранец сколотил состояние. Дом его на сто верст в округе первым сделался на зависть самому Али Хазрет-паше. На соплеменников, их нужды и заботы Мансоу, попросту говоря, поплевывал. Его интересовало только одно — чтобы они ишачили на его земле и не отлынивали от наследственной повинности. Яблоко от яблони недалеко падает: повадки и пристрастия отца перенял он с плотью и кровью. Я как мог сторонился шардыновского потомка, но Сит занемог, и пришлось мне раз в неделю выходить за него на поле Мансоу, то скот пасти, то мотыгой орудовать. Помню, между убыхами и джамхаса-рами вспыхнула очередная распря. Пропал у их предводителя Джавад-бея десяток баранов. Он подал жалобу вали: дескать, баранов убыхи зарезали. Трех убыхских парней взяли под стражу, учинили им допрос, но улик не было, и подозреваемых, на всякий случай отхлестав плетьми, отпустили. Джавад-бей пришел в ярость: как так, бараны пропали, а похитителей не оказалось? И погнал он табун верблюдов на наши поля. Убыхи открыли пальбу по верблюдам и погонщикам. Началась перестрелка. Суток трое летели пули с обеих сторон. А между тем глядим: Джавад-бей в сопровождении верховых из охраны скачет в гости к Мансоу, сыну Шардына. Сидят пируют, наслаждаются, пьют за здоровье друг друга и похваляются, сколько люди одного ухлопали людей другого.
Старики, собравшись в доме Сита, ничего лучшего придумать не могли, как поручить мне отправиться к Мансоу и заклинать его, чтобы он договорился с Джавад-беем о прекращении кровопролития.
— Нашли кого посылать, — сопротивлялся я.
— Ваши отцы были молочными братьями, — напомнили они, — больше идти некому.
Пусть, дад Шарах, так везет твоим врагам, как мне повезло с этим поручением стариков. Я отворил железную калитку в воротах, украшенных какими-то замысловатыми чудовищами. Как из-под земли вырос караульный.
— Чего тебе надо?
— Меня зовут Зауркан Золак. Я родственник хозяина, и у меня есть к нему дело.
— Родственник, говоришь? Зауркан Золак? Рот порвешь, пока выговоришь имя твое — Зауркан Золак! Что-то я не слышал о таком родственнике.
И, ощупав меня подозрительным взглядом с ног до головы, страж скомандовал:
— Кругом, дурень! Шагом марш!
— Гляди, как бы тебя не взгрел хозяин твой за такое обращение с близким ему человеком.