Победа Октябрьской революции в России затронула весь мир, затронула она и живших в Турции горцев-махаджиров, у которых все еще в глубине души сохранялась любовь к своим родным краям. Услышав, что после Октябрьской революции их жившие на Кавказе братья стали полновластными хозяевами земель своих предков, махаджиры заволновались и многие из них захотели вернуться к своим заброшенным очагам… Об этом они говорили и Михаилу Васильевичу Фрунзе во время его поездки по Турции в 1921 году.
И поэтому не так уж удивителен был для меня рассказ Зауркана о Тагире, который, несмотря на все опасности пути, пытался сквозь чересполосицу фронтов добраться до Анкары, чтобы встретиться там с каким-нибудь представителем Советской России.
Архивные материалы свидетельствуют, что в то время многие горцы, оказавшиеся в Турции, участвовали в революционных событиях, хотя бывало и так, что запутанная политическая обстановка бросала их из горячего в холодное, от одного берега к другому.
Подобно убыху Тагиру, мечты которого не сбылись, и другие передовые люди из числа живших в Турции махаджиров пробовали хоть что-то сделать для сохранения своего языка, своих обычаев, своего национального существования. Они искали спасения в грамотности, составляли алфавиты и буквари, издавали крошечные газеты на своих языках, организовывали клубы для просвещения народа.
В 1919 году Мустафа Бутба, выходец из абхазцев-махаджиров, издал в Стамбуле абхазский букварь и им же составленный алфавит на латинской основе. Кое-где даже открылись абхазские школы, в которых начинали учиться по этому букварю…
Но эти первые слабые ростки погибали под катком ассимиляции. Не успевали они подняться, как он вдавливал их обратно в землю.
Сложные переплеты войны в конце концов занесли какую-то частицу абхазцев из Турции на территорию Греции. И я своими глазами читал письмо, которое они в отчаянии послали в Сухуми правительству Абхазии: «Три года жизни в Македонии, полной самых тяжелых испытаний, лишений, невыносимой жизни в непривычном для нас климате. Всегда, еще в Турции, все наши взоры, стремления были обращены к родным аулам Абхазии. Но было не время. Был старый строй, не желавший нашего возвращения к родным горам. Теперь Абхазия свободна и живет своей жизнью, и нас, волею судеб заброшенных в чужие места абхазцев, более чем когда-либо тянет к свободным горам, к родным семьям, к братьям-абхазцам. Все мы, абхазцы, будучи воодушевлены одной общей идеей и мечтой — служить свободному абхазскому народу, — собравшись общим собранием в местечке Кайлария 28 сентября 1925 года, единогласно постановили хлопотать и просить Народный Комиссариат Советской Социалистической Республики Абхазии разрешить нам, 700 абхазцам, находящимся в Греции, возвратиться с семьями в родные аулы свободной Абхазии».