— Неужели все так плохо, и для нас нет никакой надежды? — спросила расстроенно Катя.
— Совсем даже наоборот — процесс идет. Ведь те же шведы-варяги когда-то по кровожадности могли заткнуть за пояс любой народ. Просто, в отличие от России, у них была пара сотен лет относительно мирной жизни. Единственный способ преодолеть этот парадокс — дать спокойно вырасти новому, свободному поколению. Смотрите: потихоньку и здесь пробивается поросль «слабых» людей, для которых ценность чужой жизни не менее важна, чем собственная, ведь уважение окружающих заложено в человеческой душе, которая противоположна животной основе. Поэтому «слабые» люди все время вырастают из детей, если только «рабы» и рабское государство не выковывает из них таких же сильных, подобных себе.
— Больно уж ты «слабых» хлюпиков обрисовал. Такие хоть вообще-то выживают? — спросил Федька.
— Ты не понял. Ощущение потребности свободы для всех и уважение окружающих — это единственное отличие. В остальном это такие же люди со своими недостатками и достоинствами, делающие ошибки и пытающиеся их исправить. На самом деле таких людей очень много, просто их не видно — они не любят «толкаться локтями». Для меня вы все определенно относитесь к «слабым».
— Ну, спасибо! Но с другой стороны, лучше быть слабым, но свободным, чем сильным, но рабом, — обрадовано заключил Федька.
— Именно! Вот ты, Федя, неплохой психолог, но тебе не приходит в голову манипулировать людьми, просто в силу того, что ты считаешь это чем-то неприемлемым для себя.
— Хм, наверно, ты прав, — как бы пробуя на вкус эту мысль, проговорил Федька. — Но не кажется ли тебе, что наши современные «рабы» просто задавят «слабых»? Их тотально пытаются обратить в сильных рабов. Посмотрите вокруг — насилие возведено в культ, им пичкают детей с утра до вечера под видом развлечений. А государство напоминает какой-то вертеп бюрократов. Сплошь провозглашаются красивые лозунги, но действия и результаты противоположны этим заявлениям.
— Да, «раб» всегда прав, как право его государство, чиновники, церковь — все они не слышат и не видят окружающих людей, сражаясь за свою правду. Для них не существует других мнений, других правд или истин. И пока что это наша действительность, — совсем расстроенно прошептала Люся.
— Ладно, давайте о чем-нибудь более веселом поговорим, — мне стало стыдно, что я испортил настроение девушкам, хотя я был самым бессовестным образом рад, что нашел глубоко понимающих меня людей совсем у себя под боком. И чего, спрашивается, бегал по улицам и народ смущал? Но надо было срочно менять тему беседы, и я «вдруг» вспомнил свои приключения в больнице. — Люся, я забыл тебя еще раз поблагодарить за спасение…