— Мне это доставило немалое удовольствие, — ответил он, и его глаза тоже подозрительно заблестели.
Потом он откашлялся и жестом приказал официанту подать меню.
Им подали великолепный ужин — и они не спеша ели под музыку танцующих фонтанов, любуясь на небо пустыни, медленно терявшее синеву и становящееся пурпурным. Они были одни на балконе, и вечер казался волшебным и таинственным. Хотя они находились в самом сердце Лас-Вегаса в суетливую пятницу, никто не нарушал их уединения и не мешал любоваться пышным зрелищем. Памеле казалось, что боги Лас-Вегаса даровали им сегодня личную ложу. Впрочем, кто знает? Вполне могло быть и так. Иной раз случаются весьма странные вещи.
Когда умолкла последняя песня фонтанов, Эдди посмотрел на часы. И, мрачно поднявшись с места, повернулся лицом к столу.
— Уже почти восемь. Мы насладились вином и едой, дружбой и музыкой.
Его добрые глаза сначала посмотрели на Памелу, потом на Аполлона и наконец остановились на Артемиде.
— И теперь я с грустью говорю — мы должны попрощаться. Но я уже сказал, что приготовил вам сюрприз.
Он не отводил взгляда от Артемиды.
— Особенно для тебя, моя богиня.
Он широким жестом показал на все вокруг.
— Часть сюрприза — этот балкон и этот ужин. Вторая часть — я рад официально объявить, что выбрал наконец сюжет следующей трилогии. Это будет история о воине, обещавшем своему гибнущему народу нечто вроде бы невыполнимое: завоевать сердце богини, которая, в свою очередь, пообещает вернуться к людям, жить рядом с ними и спасти его мир. На обложке каждой книги будет образ, священный для героя на протяжении всего его путешествия, — образ его богини. И это будет ничто иное, как один из портретов, написанных нашим художником с тебя.
Он умолк и торжественно поклонился женщине, которую провозгласил своей богиней.
Артемида встала и медленно подошла к Эдди.
— Спасибо, мой воин.
И Охотница присела в низком реверансе. Когда же она гибко выпрямилась и взяла Эдди за руку, Памела увидела, что щеки Артемиды повлажнели. Писатель извлек из нагрудного кармана шелковый носовой платок и промокнул ее слезы; а потом знакомым жестом похлопал ее по руке.
— Ну что ж, идемте, завершим наше путешествие.
Все четверо молча прошли через ресторан и через фойе «Белладжио». На этот раз искусное творение Чичули не привлекло взгляда Памелы. У нее было слишком тяжело на сердце; она просто не могла посмотреть вверх. Она могла только покрепче держать Аполлона за руку и верить, что прикасается к нему не в последний раз. И именно через его руку Памела ощутила мгновенно возникшее напряжение, когда ко входу подкатил лимузин, и вспомнила о своем обещании.