Отон, неслышно ступая, отошел и спрятался за статую. Нерон повернулся к двери и велел пригласить Агриппину.
Чуть только она вошла, он шагнул к ней, расставив руки в стороны и ласково улыбаясь.
— Твой сын приветствует тебя! — произнес он Громко и обнял мать так стремительно, будто больше всего боялся, что она станет рассматривать его лицо.
Продолжая обнимать, он повел Агриппину к окну, усадил, сел рядом, едва не касаясь ее коленями.
— Видишь, как я рад,— сказал он, держа ее руку в своей.— У тебя примерный сын.
Агриппина, улыбаясь чуть напряженно, смотрела на него.
— Скажи, хорошо ли ты чувствуешь себя? — быстро спросил Нерон.— Может быть, душный воздух Рима стал для тебя тяжел? Мне кажется, тебе надо пожить где-нибудь у моря подальше от всей этой суеты. Подумай, я мог бы навещать тебя там.
— Да,— сказала Агриппина, продолжая улыбаться,— мой врач тоже говорит мне, что воздух Рима стал мне вреден.
— Вот видишь,— радостно подхватил Нерон.— Тебе нужны тишина и покой.
— Скорее морской воздух, потому что в моем доме теперь и без того очень тихо и покойно теперь, когда ты изволил убрать моих германцев. Они так громко топали и бряцали железом, что у меня целыми днями болела голова. Спасибо, ты заботливый сын.
Нерон опустил глаза, его лицо выразило недовольство.
— Я просто хотел поменять твою охрану,— глухо проговорил он.— У меня есть сведения, что эти германцы не слишком надежны. Я пришлю тебе манипулу преторианцев. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Кто посмеет возразить императору Рима,— сказала она, усмехнувшись.— Но, пользуясь привилегией, которую мне дает звание твоей матери, я прошу тебя не делать этого.
— Почему же? — удивленно поднял глаза Нерон.— Я прикажу Афранию Бурру выбрать лучших.
— Преторианцы охраняют императора Рима. Если они встанут у моего дома, люди скажут, что я под домашним арестом.
— Кто посмеет сказать такое! — вскричал Нерон.— Ты — моя мать, и все, чем я владею...
— Успокойся,— Агриппина положила руку на колено Нерона,— я пришла говорить не об этом.
— Не об этом? — Нерон попытался убрать колено, но Агриппина удержала его.
— Я пришла сказать тебе,— странно на него глядя, проговорила она,— что больше не хочу быть твоей матерью.
— Не хочешь быть моей матерью? Прости, я не понимаю тебя.
— Я объясню,— ласково сказала она и, склонившись, заглянула ему в лицо.— Не удивляйся тому, что я скажу. Я долго мучилась, не решаясь заговорить. Не представляешь, сколько бессонных ночей я провела в страданиях и слезах. Вспомни, последнее время я была с тобой так неласкова. Я вызвала твой гнев, я сама виновата и признаю это. Мне и сейчас трудно сказать тебе то, что я хочу сказать. Я люблю тебя.