Но полмира легло меж нами,
И приходишь ты только во сне.
Голубыми большими глазами
Ты светло улыбаешься мне.
И походкою быстрой и легкой,
Это снится мне каждую ночь,
Темно-русой кивнув головкой, Беззаботно уходишь прочь.
Нету голоса, нету силы
Воротить тебя, удержать.
Вот теперь тебя полюбила
Настоящей любовью мать.
Как-то я гуляла с Эллочкой, Шурик был нездоров и оставался дома. Какой-то мужчина подошел к нам.
— Ой, какая девочка! — сказал он. — Как тебя зовут?
— Эллочка.
— А сколько тебе лет?
— Три года.
— Какая умная девочка!
— Нет, это мой брат Шура умный, а я глупая, но очень красивая!
Ее собеседник был поражен.
— Вот это да! Ну, можете за нее не беспокоиться, без женихов она не останется.
Еще воспоминание.
Как-то мы всей семьей отправились в гости к матери мужа. Эллочке тогда было три года. Но почему- то у нее не было настоящей куклы, только серые резиновые куклята.
На столе у сестры мужа стояла роскошная кукла-грелка в зеленом шелковом платье, с русыми косами. Эллочка схватила эту куклу, и больше мы ее в этот день не слышали. Она с куклой забралась в уголок и непрерывно в нее играла, укладывала спать, кормила, качала. Когда пришло время идти домой, она категорически отказалась отдать куклу, вцепилась в нее, кричала, плакала и говорила, что она останется жить у бабушки, и будет играть с куклой. Отдать эту куклу бабушка не решалась, она принадлежала ее дочери и была ей чем-то дорога.
Уговорить Эллочку мы не могли. Наконец свекровь сказала: "Ну, я тебе отдам куклу, только надо ее завернуть". Взяла куклу и скоро вернула ее, завернутую в газету и завязанную бечевкой. Всю обратную дорогу Эллочка прижимала к сердцу свое сокровище. Приехав домой, я раскрыла сверток, и — о ужас! — куклы в нем не было. Какая-то тряпка, завернутая в газету. Что было с ребенком! Она так кричала и плакала, что я ничего не могла с ней поделать. До 12 часов ночи я ее уговаривала, что мы, наверное, оставили куклу в трамвае, что завтра я поеду и найду ее. Ничего не помогало. Наконец она измучилась и заснула, но продолжала и во сне всхлипывать.
Назавтра я встала в семь часов и к восьми поехала в универмаг. Там купила роскошную куклу в зеленом платье и с двумя русыми косами. Приехав домой, я нашла мужа сидящим около кроватки Эллочки и пытающимся ее успокоить, но она его отталкивала и горько плакала.
"Вот твоя дочка", — сказала я, подавая ей куклу. Эллочка бросилась ко мне, обняла куклу и, как бы желая быть с нею наедине, побежала в дальний угол, отвернулась от нас и каким-то грудным, низким голосом сказала: "Дорогая моя! Жизнь моя! Радость моя! "