дя на эти бегущие по золотому овалу черные цифры…
— Гермиона, — голос Гарри стал резким и твердым,
отец носил эти часы до самой смерти, Сириус снял их
глаза за стеклами — холодными и отчужденными, а
уже с мертвого… А Гермиона снова заставила их рабоподбородок упрямо выдвинулся вперед. Он никогда так
тать — для него… Он знал, чувствовал сердцем эти выне смотрел и не разговаривал с ней.
гравированные на корпусе слова… Гарри от Гермионы…
Да мы ругаемся? — оцепенев, подумала она. — Это
лучший друг…
еще что такое?… Все ругаются… Но, кажется, тут дело
Гермиона.
совсем в другом…
Ужас и смятение стрелой пронзили его. Что же я
— Гермиона, оставь…
наделал? Он остановился, как вкопанный, и развер— Это все из-за лета, да? — спросила она дрогнулся к замку, но ноги запутались в корнях, он спонувшим голосом. — Я знаю — мы все прошли через
ткнулся и рухнул в снег.
этот ад, это было просто ужасно…
— Гермиона, ты не знаешь, — перебил он, и голос
* * *
его был холоден, как иней на оконном стекле.
— Ну так расскажи мне.
Карта привела Драко к пустоши на опушке ЗапретГарри колебался. Он сидел, прислонившись
ного леса, в центре которой возвышалась каменная
к креслу, отодвинувшись от нее, весь растрепанный и
стена, сквозь которую, оплетая корнями камни, росли
распаленный — поцелуями и гневом. Их глаза
деревья. Драко прислонился к стволу в редкой тени
на мгновение встретились — и старая связь между ниголых ветвей и взглянул на вмерзший в пространство
ми ожила и снова затрепетала… но Гарри отвел глаза,
пейзаж: на кобальтовом небе кляксами чернели облаи все исчезло.
ка, повсюду искрящийся белый снег, подернутый ко— Оставь, Гермиона, — попросил он. — Пожалуйрочкой наста, синеватое озеро застыло под алмазным
ста…
покрывалом, а в отдалении поднимался замок — тем— Нет, я этого не оставлю.
ный, древний, выглядящий, наверное, так же, как и
— Нам не о чем разговаривать, — Гарри поднялся
в те времена, когда Салазар Слизерин и Годрик Грифна ноги, провожаемый остолбенелым взглядом Гермиофиндор были детьми…
ны.
Иногда, когда он смотрел на замок, к нему снова
— Но Гарри…
возвращались эти воспоминания — легкие и невесо— Оставь меня в покое! — рявкнул он, и ужас
мые, как сновидения: вот двое молодых мужчин приот того, что Гарри заорал — по-настоящему заорал
шли сюда, чтобы построить его… Они юны, они почти