"Ну, позвоню я сейчас в милицию, отвезут её… или его в отделение, посадят в детскую комнату или, хуже того. В интернат отвезут… Ночь, холодно, одиноко, кругом злые, чужие люди… Всё это может подождать до понедельника. Отпрошусь на полдня и найду родителей…"
— Ты меня не бросишь?
— Ну, о чём ты говоришь? У тебя родители где-то, своя мама. Ждёт и волнуется…
— Ты — моя мама, ты!
— Не говори ерунды. С родителями иногда ругаются. Но это не повод, чтобы… в общем, не повод.
— Я умру, если ты меня отдашь, — грустно пробормотала Римма. — Ни одна мать не отдала, а ты отдашь…
— Что?
— Так, ничего…
— Есть хочешь?
— Неа.
— А я голодная, как волк. Сейчас душ приму и приготовлю что-нибудь.
Выходя из ванной в бордовом махровом халате и с тюрбаном полотенца на голове, она наткнулась на Бертрана.
— Можно и нам… всем душ принять? — словно нехотя, попросил он. — Симбионты конечно, многофункциональны, но не настолько. Мы возместим.
— Всем сразу? — коварно улыбнулась Иветта, но тут же приняла серьёзный вид, глядя, как вытягивается его лицо.
Она выдала им свежее полотенце и, повесив своё сушиться, переоделась в чёрные спортивные брюки и жёлтую футболку с надписью "Поговори с человеком о нём и он будет слушать тебя часами". Впрочем, кардиналы управились быстро: пока кипел чайник, порозовевшие и чисто выбритые Бертран и Мартин вернулись в кухню, а Олег остался помогать старику и чистить ванную.
Девушка щёлкнула выключателем и лица вмиг потеплели охряным, уютным светом, бросая по углам коричневые оттенки. За окном окончательно и полновластно разлилась чернильная мгла, в которой изредка пролетали крупные хлопья снега.
— Снег в октябре? — изумилась Вета, прильнув к холодному стеклу.
— Это ещё цветочки, — буркнул Бертран. — Ягодки впереди…
Оторвавшись от небывалого зрелища, девушка вытащила из морозилки куриное филе, а из шкафа банку с рисом.
— Я помогу, — командир кардиналов подошёл, едва касаясь плеча. — Что делать?
Она окинула скептическим взглядом его расстёгнутый плащ, под которым темнела такая же серая строгая рубашка, и протянула обледенелый пакет, разделочную доску и нож.
— Кубиками, пожалуйста.
Вета промыла рис и замочила его в глубокой металлической тарелке.
— Со мной что-то происходит… — едва слышно вдруг выдавил Бертран. — Я не могу себя контролировать… Сердце заходится, а в голове только ты…
— Ну, что ты, это ведь комплекс, — передразнила девушка слова, не так давно и так небрежно брошенные им. — Ты всё время был один, а теперь, оказавшись в тесном обществе с дамой, ощущаешь потребность в чувствах…