Спустя десять минут вор появился на пороге с довольной улыбкой, которая тут же угасла при одном взгляде на мощные руки надзирателя, сложенные на груди.
— Вязать будешь?
Олег молча подставил плечо и доставил Валентина к столу, приглашая сесть на табурет. Предчувствуя неладное, пленник положил локти на стол и с недоверием уставился на здоровяка, что поставил перед ним тарелку с хлебом, сыром и колбасой, а рядом кружку, в которую плеснул водки.
— На вот, похмелись. Лучше станет… Да и поешь, проголодался ведь…
Валентин, не раздумывая, опрокинул кружку, поморщился и сразу же закусил слоистым бутербродом. Олег молча подвинул корнишоны и фрукты, и, облокотившись на столешницу, терпеливо наблюдал за тем, как жадно подопечный поглощает пищу.
— Что тебе Старик-то сказал? — спросил он, наконец.
— Да ничего…
— Как так? А за что ты его тогда?
— Да я… Колпаку был должен, — путано начал вор, зажав в руках кусок грудинки, словно опасаясь, что его сейчас отнимут. — Много, столько старухи в сумках не носят… Ребята его меня обработали. А дед этот подкрался… Я и подумал — вернулись…
Олег с минуту вглядывался в шрам на лице пленника, а потом прокомментировал:
— Так только в романах бывает.
И, немного подумав, прибавил:
— А не врёшь?
Валентин устало помотал головой, громко хрустя огурцом и подтягивая к себе тарелки с грудинкой и сёмгой.
— Как зовут-то хоть тебя, отрок?
— Валет… Валентин.
— Наелся?
— Развяжи ноги. Развяжи, а? Боишься?
— Опасаюсь, — серьёзно ответил Олег. — Всё бы ничего, да последние мозги ты при виде её теряешь. Негоже.
— Она со мной должна была быть, — сердито буркнул Валентин.
— Должна? — усмехнулся кардинал. — Да женщина по одной своей природе никому ничего не должна. Эх, ты… Так ты и взгляда-то её никогда не получишь. Если любишь — сделаешь для неё всё. Для неё, не для себя. Чтобы она счастлива была. Понял?
Вор угрюмо молчал. Здоровяк принялся развязывать тугие верёвки.
— А заняться чем думаешь? Если выжить удастся.
— Положенец новый появился. Надо бы к нему наведаться. Отметиться, присмотреться. Профессор, — хмыкнул Валентин, потирая затёкшие руки.
— Почему профессор?
— В очках, говорят, такой интеллигентный. И жлобов на ура раскидывает.
— На ура, говоришь, — Олег задумчиво поскрёб чисто выбритый подбородок и освободил ноги пленника.
Не веря счастью, вор шустро поднялся, покачнулся, вытер руки о джинсы. Икнул, набросил куртку и засеменил в прихожую.
— Иди с миром, Валентин, — пожелал Олег спине, спешно удаляющейся в тёмные глубины подъезда. — Привет Профессору.
И тут раздался крик Иветты.