— На, на, получи! На, говнюк! Подарочек от сыночка! Нна!
Мать никогда не рассказывала о нём. Из ругани было понятно, что когда-то он бросил её, а если бы не родился Валентин, такого бы не случилось, и жили бы все припеваючи. А ещё: что он и отец очень похожи. Вот только чем?
— Лошаааара, — радостно протянул мажор, — мне предок последнюю модель отвалит, и в Ебипет на две недели… Может, и с чиксами…
Валентин почувствовал, как скрипнули от злости зубы, и хищно ухмыльнулся. Красивым щелчком он отбросил сигарету, крупно шагнул, быстро схватил поводок и резко сдавил им шею жертвы. Подросток захрипел, отчаянно хватаясь за удавку, мобильник выпал и разлетелся на три части. Псина было затявкала, вор с силой пнул её и она, жалко взвизгнув, отлетела.
Валентина это позабавило, он низко рассмеялся в ухо парню:
— Что, сучонок, херово без папаши-то, а?
Месть сладко ползла по мышцам. Ощущение всевластья захлёстывало мозги не хуже спиртового дурмана. Он уже хотел давануть напоследок, чтобы щенок потерял сознание и "поделился" наличкой, как вдруг ощутил сзади тяжёлый удар в затылок. Голова вспухла колокольным звоном и огромным белым шаром, полным лекарственной горечи, тело послушно обмякло и завалилось набок. Улица перевернулась, как в калейдоскопе, рассыпавшись угловатым набором линий и глубоких дыр в тротуарной плитке. Потом были пинки, жестокие удары по почкам, рёбрам, лицу. Каким-то чудом на этот раз не задели нос.
"Почему они всегда бьют по почкам?" — равнодушно думал он, машинально прикрываясь руками.
— Ублюдок, ты хоть знаешь, чьего сына тронул? — харкнул в темя кто-то сверху. — В Таналку поплывёшь рыб кормить, понял?!
— Профессор… — прошептал Валентин разбитыми губами, — мне надо к Профессору… Он знает…
Побои прекратились. Над ним совещались трое, изредка награждая пинком в бок или горячим пеплом сигареты. Вор придушенно кашлял и разглядывал улицу в кровавых потёках.
— …он бы знал, что это Колябин сын.
— Профессор сам недавно поднялся, этот мог и не в курсах быть. Мож, это евонный крендель. В чужую хату полез, делов не знал.
— Да ты сам глянь, Булыга! Как учить начали, сразу Профессора вспомнил!
— Ну, тя, Жбан, "учить-учить". Профессор сердце за три шага вырывает, а я только-только хату в Семёновом забубенил. Башку свернуть да в лес — недолго. А Профессор через день-два и спросит: "Где орёл мой, который намедни откинулся? Не видали, ребята?"
— Чё резину тянуть? Или понятых с мусорами ждать будем? Грузи его в багажник, да и к Профессору.
Улица заколебалась, затейливо разложилась напоследок серым, жёлтоватым и красным и одним махом стекла в густую чернильную мглу. Клацнул замок багажника, автомобиль просел под тяжестью трёх тел, двигатель дрогнул, будя металлического зверя. Железная тюрьма затряслась, разгоняя боль по телу, и шины легко шаркнули по асфальту.