У него в руках практически новехонькая деревянная кобура. Тяжелая. Аккуратно открывает крышку и оттуда, маслянисто посверкивая, выскальзывает тот самый — К-96, товарищ Маузер. Ну ясен день — самый что ни на есть Кронштадский сувенир. Лихо!
— За пистолеты спасибо, конечно, но вообще-то нам лучше что- нибудь подлинноствольнее и помощнее.
— Маузер — хорош?
— За Маузер — отдельное спасибо. Я о таком всю жизнь мечтал, а тут как с куста! Но вопрос о длинностволе остается.
— Мы ж про офицеров говорим? В распоряжении — выдать соответственно числу. Так для офицеров пистолет положен, как дополнительное оружие. Так что никто ничего против не скажет. А кроме пистолетов — ППС — 43. Сгодится? Могу выдать 112 штук.
— Сгодится, конечно. А вот как насчет Калашей?
— У меня всего десяток — еще АК-47. И они хоть в хорошем состоянии — но трепаные. И рожков к ним — всего по два. И патронов этих у меня вообще нет. Так что выдать-то могу, но патроны добывать отдельно придется. Вот для рядовых у меня — одни винтовки и карабины. Хотя есть пара фузей… Так. Пошли-ка вместе — помочь надо.
Следующие полчаса мы кантуем разношерстные тяжеленные ящики. Немудрено тут геморрой получить. Наконец старомодный ящик. И ей-богу — с готическим шрифтом. Мичман возится с защелками.
— Так. Вот фузеи.
В ящике лежат два пулемета. Очень характерного вида — мы такие часто находили у немцев. Французский станковый «Гочкисс» — 8 мм, образца 1914 года. Своеобразный ствол со словно надетыми на него кольцами охлаждения радиатора, нелепая и милая в своей старомодности пистолетная латунная рукоятка.
— Ого! А рамки для него есть?
— Полно. Ну-ка дернем вот этот ящичек.
Глаза на лоб лезут — в ящике навалом пара сотен широких и длинных железных пластинок с вырубленными штампом выступами. Эти выступы полусогнуты и если засунуть между ними патрон, то они словно обхватят его вытянутыми полукруглыми лапками. И всего влезает в эту рамку двадцать восемь лебелевских пузатеньких патрона с никелевой серебристой пулей.
Эти пулеметы — трофей после разгрома Франции — немцы потащили в Россию потому, как МГ-34 оказался слишком нежным для наших морозов и грязи. В первую же зиму немцы отметили, что универсал переходит от холода на одиночную стрельбу. С перезарядкой пулеметчиком после каждого выстрела. Вот и потащили сюда чешские и французские машинки. Те работали как часы. Спасибо к слову и чехам и французам за это…
— А патроны?
— Тысяч двадцать наберется. Станков нет, запасных стволов нет, ЗИПа нет.
— Ну станки-то ладно. Что-нито придумаем. А вот СКСы есть?