Она подошла к дивану и перевернула подушечку. Там действительно лежала небольшая сумка из такой же ткани, как платье, в котором Анна была вчера.
– Я так и знала, что оставила ее здесь.
Марии отчаянно хотелось лечь.
– Не хочешь выпить чего-нибудь холодного? – спросила она с высокого стула, на котором сидела, и вдруг заметила, что Анна не сводит с нее неподвижного взгляда.
Поежившись, девушка спрыгнула на пол. Глаза Анны по-прежнему не отрывались от ее обнаженных ног. Несомненно, она уже заметила зловещее пятно, и Марии не было смысла притворяться, что ничего не произошло.
– Что это за пятно у тебя на ноге? – требовательно спросила Анна.
– Да откуда мне знать? – словно защищаясь, ответила Мария. – Наверное, ничего серьезного.
– Дай-ка я посмотрю поближе!
Мария решила, что не будет ссориться со своей сестрой, а та наклонилась и принялась пристально всматриваться в отметину на ноге.
– Я уверена, что ничего серьезного, но на всякий случай надо будет показаться врачу, – твердо заявила Мария.
– Ты уже сказала об этом отцу? А Маноли? – поинтересовалась Анна.
– Пока что ни тот, ни другой ничего не знают.
– Ну и когда ты собираешься рассказать? Если будешь тянуть, я сама им скажу. Пятно очень похоже на проказу, – заявила Анна.
Она не хуже, чем сама Мария, знала, что означает диагноз «лепра».
– Анна, послушай, я сегодня же все расскажу отцу, – сказала Мария. – Но никто другой не должен об этом узнать. Возможно, это совсем не так страшно.
– У тебя через месяц свадьба, так что лучше поторопиться. Как только будет готов анализ, дай мне знать.
Анна говорила каким-то странным тоном, и Марии даже показалось, что она получает удовольствие от мысли, что у сестры проказа.
– Если от тебя не будет вестей в течение двух недель, я вернусь, – добавила Анна.
С этими словами она вышла из дома, громко хлопнув дверью. Если не считать отчаянно колотящегося сердца Марии, единственным признаком того, что ее сестра только что была здесь, был легкий запах французских духов.
Тем же вечером Мария показала свою ногу Гиоргису.
– Надо ехать к доктору Кирицису, – сразу сказал тот. – Он работает в главной больнице Ираклиона. Я сейчас же напишу ему письмо.
Больше он ничего не сказал, но с этой минуты в его желудке постоянно стоял тугой комок страха.