— Ничего, утрясется, — пообещал я Сашке. — Конвергенция памяти сама все по местам расставит. Сейчас, пожалуй, по свежести восприятия тридцать восьмой действительно ближе… А вот Лихарев… Того, кто поучаствовал в деле с дуггурами в Москве, скорее всего просто нет. Когда мы отыграли назад, остался единственный, сбежавший от Сталина. И так далее…
— Я на досуге сам все переклассифицирую… Теперь предлагаю направить стопы в сторону командного пункта. Найдем что, не найдем — будет от чего плясать.
— Пошли. Ребятам внизу явно не до нас…
Монстры, шевелящиеся на первых уровнях, избытком любопытства не страдали. Даже не поднимали вверх голов, целиком поглощенные демонтажем нужных им конструкций и транспортировкой добычи наружу. Хотелось бы знать, где расположились руководители процесса. Мы их ауры пока не ощущали.
Как в детстве бывало, появлялось недостойное желание плюнуть кому-нибудь на лысину с балкона театра, так сейчас мучительно хотелось бросить вниз несколько «Ф-1», посмотреть, что дальше будет. А лучше, конечно, еще одну информационную бомбу, чтобы и эту публику вычеркнуть из текущей реальности.
Но — пока рано. Да и бомбы у нас нет.
На всякий случай держась у внутреннего края пандуса, чтобы даже случайно не попасть кому-нибудь на глаза, мы спустились на четыре полных витка вниз. Вот он, тот самый коридор, ведущий к последнему убежищу Дайяны.
Вошли, отодвинув дверь, прошлый раз сломанную Олегом. Сейчас она была целой. Починить ее ничего не стоило, это так, но нужно, чтобы нашлось, кому чинить. Или чтобы ее вообще никто не ломал. То есть мы пришли сейчас раньше, чем уже приходили?
В зале тоже мало что изменилось. Бездействовали экраны и подобия компьютеров, вились по стенам и колоннам лианы и прочие декоративные растения. Как стояли, так и стоят столики, кресла, кушетки, секретеры, иная меблировка и изделия народного творчества аггрианской или любой другой из подконтрольных им цивилизаций.
Следов недавнего пребывания Дайяны и Лихарева не видно. Для постоянного проживания они могли избрать гораздо более комфортабельные и привлекательные места, тот же тренировочно-воспитательный лагерь для будущих координаторов. Но и особого запустения не чувствуется. Все в той же поре.
— А вот мы проверочку сейчас и произведем… — со странной интонацией сказал Шульгин. — Ничего она скорее всего не докажет, но все-таки…
Он раздвинул густую завесу подобия земного плюща, разделяющего «зону отдыха» пополам, повозился там, издал возглас, то ли торжествующий, то ли удивленный, и возвратился, неся за ствол лихаревский «маузер-96». На магазинной коробке глубокая косая борозда, след пули.