Но мне-то… Очередной раз требуется напрячь остаток сил, чтобы заставить друга правильно отнестись к моим словам. Ничего, кроме слов, я не могу ему предложить. И если не получится — значит, все. Разойдемся по разным орбитам. У каждого она своя. При этом ничем я не могу доказать, что моя лучше и правильней…
Единственное очень и очень негуманное действие, которое напрашивается, — еще раз показать Сашке (в самый крайний момент, конечно) до ужаса натуралистический момент его жалкой смерти. Пятнадцать лет назад объяснять ему за рюмкой, насколько не подходит ему та женщина, которую он вздумал назвать своей женой, — это одно. Знающие люди меня поймут. А вот наглядно предъявить результат никчемной связи в ее логическом и всеобъемлющем развитии — совсем и совсем другое. Федор Михайлович Достоевский такими штучками баловался. Я — не хочу. Но если придется…
Интересно, кстати, взглянуть одним глазком, чем мог завершиться для меня один переломный, но тоже нереализованный вариант моей собственной биографии. Хотя нет, лучше даже не думать в ту сторону, а то вдруг да и мне покажут…
Сашка, попадая, кажется, в унисон моему настроению, тоже тянул время. Вернулся к стойке, кивнул на табурет рядом со своим.
— И где мы сейчас находимся, как ты считаешь?
— Есть мнение, что в близких окрестностях Замка. Вряд ли есть смысл устраивать рандеву в Черном море или Индийском океане. Долгонько до места добираться, если договоримся…
— О чем договоримся? Я тут недавно с Дайяной пообщался, обменялись мнениями… Догадываюсь, ты хочешь предложить прямо противоположное?
Теперь спросил я:
— С какой из них?
— Хрен разберет. По ее словам — со средней, из тридцать восьмого, но проскакивают и более поздние моментики. Да что мы вокруг да около крутимся? — Голос у него чуть заметно, но дрогнул. Он плеснул в стаканы, сделал движение в сторону рта, но неожиданно прервал его, стукнул дном стакана о стойку. — Каким образом ты снова с Замком связался? Мне один персонаж тоже намекнул, что в случае чего дорога туда не закрыта. А у тебя как?
— Я в Замке не был. Антон от его имени говорил. Появился, как черт из табакерки, весьма потертый и потасканный черт, должен заметить, и предложил с тобой повидаться. Поспорили, естественно, как водится, на разные мировоззренческие темы. А потом — сюда. Без всяких астралов, тем самым способом переправил, что Воронцова когда-то. Объяснил текущий расклад и попросил, без всякого напора, заметь, несколько жалобно даже…
— Антон? Жалобно? Ну, не знаю даже, что с ним случиться должно было… — перебил меня Сашка. — Ты не ошибся случаем? Актер-то он хороший…