Но и эти краткосрочные работы в непривычной сфере вносили вклад в ту же самую копилку: Алексей везде себя чувствовал дома. Но не просто дома, а частью единого живого организма – советского народа, именно советского. Позже, когда стало модным высмеивать понятие "советский народ", он противопоставлял насмешникам свой жизненный опыт и доказывал, что при всём разно– и многообразии культур, все народы в стране слились в один, как члены одной семьи. Ведь никто же не станет упрекать членов одной семьи за то, что у родителей и детей разный рост, разные пропорции тела, анатомия, разный уровень знаний, различные занятия и обязанности! Так и в СССР. Через десятилетия, когда Советский Союз был уничтожен, ему приходилось слышать сходные высказывания и доводы от белорусов, украинцев, армян, узбеков… У всех была тоска по прошлому, по единой Родине, по свободе в ней, по возможности не только всегда получить работу, но и зачастую найти её в полном соответствии со своими желаниями, по возможности творить и проявлять инициативу, по общедоступности не только почтовых услуг, но и транспорта. При этом люди критиковали былые недостатки, рассуждали (иной раз – чрезвычайно метко и мудро) на тему о том, что именно в организации власти и жизни общества способствовало выдвижению таких предателей, как Горбачёв или Ельцин, осуществлению их подлых планов и преступных дел.
Так и сформировалось и у Алексея Витальевича, и у всех его знакомых, зачастую теперь "иностранцев", представление о Родине, в которой каждый человек был Личностью, был ответственен перед предками и потомками, представлял собою часть Народа, а не атом, воюющий в своём броуновском движении с каждым и против всех. Была любовь к природе, особенно к природе тех мест, где родился и вырос, но и к природе тех частей страны, куда мог свободно поехать, сэкономив одну-две месячных стипендии. Правда, в этом представлении о Родине и о себе не было места фальшивым и слюнявым рассуждениям о "русских берёзках" или о "партии – нашем рулевом". Согласитесь всё же, что это совсем другое дело! Но, как говорится, "что имеем – не храним, потерявши – плачем". Так и у Фёдорова окончательное осознание своего чувства Родины, неоценимой важности всего уклада жизни в ней произошло в связи с выездами за границу.
Алексей Витальевич впервые выехал за границу, уже будучи более чем зрелым мужчиной. Возможно, поэтому с ним не произошло того, что называют "эффектом медового месяца". Впрочем, ему доводилось встречать и куда более опытных и вроде бы умудрённых жизнью людей, которые с восторгом описывали своё пребывание на вожделенном для них "Западе". Так что, в трезвом отношении Алексея Витальевича к образу жизни в странах Западной Европы скорее была виновата его отработанная десятилетиями привычка наблюдать, анализировать, не упуская из виду никаких "мелочей".