- Я знаю, что мне делать! Не мешайте!! – прозвучал резкий ответ и его продолжение: – Возьмите назад эту чепуху! Николаю Алексеевичу некогда разбираться в ваших литературных изысканиях!
- Светлана Сергеевна! – настаивал Фёдоров. – Докладная записка составлена на имя ректора, – это во-первых; а во-вторых, её содержание носит чисто рабочий, а не литературный характер! Пожалуйста, зарегистрируйте! Или вы хотите, чтобы я отправил заказным письмом?!
Секретарша с явной неохотой проставила входящий номер на втором экземпляре, небрежно швырнув его Фёдорову и подумав, что тот и правда мог отправить свою деловую записку заказной почтой.
Покинув приёмную, Алексей Витальевич пешком отправился в свою лабораторию, хотя это должно было занять не менее 15 – 20 минут. В душе у него кипело негодование. Он и раньше знал о скверном характере секретарши Медунова (такова была фамилия ректора). Но сегодня она фактически выступила не просто в недопустимой роли цензора, но явно и открыто на стороне фальсификаторов. До сих пор Фёдоров полагал, что ректор держит её в силу трёх обстоятельств: как поговаривали, имеющегося дальнего родства, личной преданности и умелого отсеивания нежелательных посетителей. Впрочем, недемократичный и резкий ректор вообще не любил встречаться с сотрудниками университета. Однако после сегодняшнего инцидента Алексею Витальевичу пришла в голову мысль, что реакция Медунова может оказаться совсем не такой, на которую вправе рассчитывать со стороны добросовестного ректора добросовестный учёный, дорожащий и своей репутацией, и добрым именем университета. Почему? Да потому, что секретарша, эта цербересса, никогда не позволяла себе высказываться перед посетителями приёмной вразрез с мнением ректора, которого столь ревностно охраняла.
Незадолго до обеда зазвонил телефон, в трубке раздался резкий, металлический голос, спутать который с каким-то другим было невозможно:
– Фёдоров? К двум часам вас ждёт Николай Алексеевич!
Сразу же после этого послышались частые гудки. В самом деле, зачем дожидаться ответа? Кто такой Фёдоров? Всего лишь один из множества сотрудников университета! А ректор Медунов, как накануне стало известно от милиционера вневедомственной охраны, – старший брат одного из приближённых Горбачёва, проводящего разрушительную перестройку. Фёдорову была не просто непривычна и неприятна царившая в университете обстановка. Она была дика и явно шла во вред делу. Вся эта скрытность, кулуарность принимаемых в университете решений ни в коей мере не были связаны с тем, что многие лаборатории фактически работали на оборону, то есть на них распространялся режим секретности. Алексей Витальевич и раньше работал в сфере обороны. Он хорошо знал особенности, связанные с режимом государственной тайны, но такого стиля взаимоотношений. такой недемократичной манеры руководства не встречал. Не встречал и не мог привыкнуть, хотя работал здесь уже более трёх лет. Конечно, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Но дело было не в этом, а в том, что отсутствие свободы обмена мнениями между сотрудниками разных уровней зачастую мешало работе. Введённый и поддерживаемый ректором Медуновым авторитарный режим лишь скрывал беспорядок (чтобы не сказать, бардак) в организации всех сторон деятельности университета.