- Ты сегодня когда освободишься?
- О! Дмитрий Анатольевич! Отчёт! Но ты заходи.
- Часов около пяти, ладно?
Фёдоров кивнул и вышел. Оказавшись на свежем, слегка морозном воздухе, он старался не оступиться на пятачке льда прямо перед невысоким крыльцом административного корпуса. Чувсивовалась неприятная тяжесть, тупая боль в затылке. Проявленные им выдержка и напускное спокойствие, отсутствие разрядки стресса сделали своё дело – опять подскочило артериальное давление. Стараясь дышать неглубоко, накапливая углекислоту в крови, Фёдоров отправился назад – в свою лабораторию.
В последующие дни он старался превзойти себя и в трудоспособности, и в интерпретации собранных данных, и в поисках наглядности их изложения для заказчика. Конечно, фальсифицированные данные были им из отчёта исключены. После заголовка соответствующего раздела он написал: "Ко времени составления настоящего годового отчёта материалы, относящиеся к данному разделу, не поступили". Будучи физиологом, он невольно составил отчёт так, что при внимательном прочтении складывалось впечат-ление: морфологические исследования в данной работе не так уж важны; пожалуй, в целях экономии средств в будущем этот раздел можно из плана исключить. В этом была фаталь-ная ошибка Фёдорова. Мало того, что он не понял высказанного, пусть намёками, пусть в повышенных тонах, пусть в форме неприглядного разноса, но понятного, как это полагал ректор, меряя всех по себе, явного приказа: писать отчёт на основании фальсифицированных данных и увязать эти "данные" с остальными. Мало того, что Фёдоров не сфальсифицировал отчёт и тем поставил под вопрос финансирование заказчиком защищаемой ректором группы недобросовестных женщин. Кроме этого, стремясь сделать прочие полученные данные более наглядными, обходя молчанием морфологический раздел, он фактически и в самом деле показал его второстепенность для заказчика. Так это и было в действительности, но. Тут в силу вступали соображения, касавшиеся финансирования некоторых направлений в университете, и дипломатия, которой Алексей Витальевич совершенно не владел, да и не понимал в достаточной мере. Его целью было установление фактических явлений и связей, их объективное описание, а отнюдь не соображения выгоды или удобства для кого бы то ни было. Собственно, а вправе ли исследователь, учёный действовать, работать иначе?!
Пожалуй, стоит сказать, что с заказчиком, так называемым ОКБ "Пламя", у Фёдорова были прекрасные отношения. С заместителем директора по испытаниям генералом Ахметом Мирзагидовичем Насыровым они были в доверительных, почти дружеских отношениях. Психологический контакт установился сразу же, едва только Фёдоров впервые осенью восемьдесят шестого зашёл в кабинет генерала и увидел висевший у того на стене, прямо напротив входной двери крупный плакат "Кто хочет сделать дело – 144 ищет возможности, кто не хочет – ищет причины". Недюжинного ума и наблюдательности генерал сразу понял посетителя – по озорной и одобрительной искорке, сверкнувшей в глазах вошедшего учёного, по мимолётной улыбке одобрения и понимания, мелькнувшей у него на лице и по серьёзности, которой вошедший хотел скрыть своё понимание того, что обитатель кабинета раскусил посетителя. Этот личный контакт и единство взглядов на жизненные ценности, на долг, трудовую дисциплину и совесть не раз помогали делу. Та продукция, которую выпускало Опытное Конструкторское Бюро и которая имела непосредственное отношение к стратегической обороне, к сожалению, плохо влияла на здоровье и продолжительность жизни людей, которые с ней имели дело. Это беспокоило и государство, и руководителей предприятия. Потому-то на базе университета и была открыта специальная лаборатория, чтобы исследовать, установить причины и механизмы вредоносных воздействий изделий оборонного предприятия и найти способы их предупреждения или нейтрализации.