У меня беда. И, кроме тебя, мне помочь некому. Ты моя первая женщина. Прошу, помоги мне.
Пауза, последовавшая за его словами, показалась Крюку очень длинной. Он не знал, что думать. Однако дело было в том, что этой одинокой, уже ни во что не верившей женщине такое почти мистическое явление из прошлого показалось чем — то важным, символическим. А вдруг странный визит способен каким — то образом изменить, казалось, навсегда очерченные рамки обыденного существования. Что я должна сделать?
Вот кассета. Если я не приеду за ней в течение трех дней, то отправь её на Петровку, 38, в Главное управление внутренних дел. Я не хочу уйти из этого мира неотомщенным. Лучше, если ты отправишь кассету с Центрального телеграфа, чтобы тебя не смогли вычислить. Ты практически ничем не рискуешь.
Женщина кивнула:
Хорошо, я все сделаю. Не беспокойся!
Крюк стоял и не знал, что ему делать дальше. Подсознательно понимал, что уйти вот так сразу это значит обидеть её. Она пришла ему на помощь, как тогда пятнадцать лет назад. Шагнув вперед, женщина обняла его и с искренней доброжелательностью сказала:
Береги себя! Все будет хорошо!
Повинуясь инстинкту, Крюк, в свою очередь, заключил её в объятия и повлек к старому, с давних пор знакомому дивану. На какое — то время им удалось забыть о прошедших пятнадцати годах горьких житейских разочарований.
Потом недолго лежали рядом. Молчали. Ни о чем не хотелось говорить и думать. Затем, чутко уловив его настроение, она произнесла с искренним сожалением:
Я знаю, тебе надо уходить. Иди, я все понимаю.
Крюк встал и начал поспешно одеваться. Ему надо было успеть застать Шефа на работе. Перед тем как выйти из квартиры, он подошел к женщине и нежно её поцеловал. В этом его порыве было многое: и благодарность, и просьба не осуждать, и горечь расставания без надежды увидеться ещё когда — нибудь.
Колесов нервничал, расхаживая по кабинету от двери к столу и обратно. До окончания рабочего времени оставалось только четверть часа, а Крюк все ещё не появлялся. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
— Надо же! Нервы совсем ни к черту, подумал Виктор Николаевич, срывая трубку с аппарата. Голос человека, бывшего его — глазами, звучал приглушенно:
Он уже здесь. Караулит вас у входа. Приехал на частнике. Хвоста за собою не привел. Одну руку все время держит в кармане. Что делать?
Ничего. Я выйду минут через пятнадцать. Думаю, он пришел для переговоров, а не для пальбы.
Когда короткая стрелка настенных часов стремительно подпрыгнула и указала на цифру семь, Шеф встал и покинул кабинет.