Черниговцы, скучавшие без дела при орудии, быстро собрались и ушли по краю леса со своим командиром. Условившись с Егоршей о начале операции и сигналах, Григорий кликнул почтового нукера и на словах объяснил ему новый план штурма. Нукер ускакал в штаб, но быстро вернулся. К удивлению Забубенного, Каюк план отвлекающего маневра полностью одобрил. Монголы вообще ценили инициативу на поле боя и всякие военные хитрости. И даже при железной субординации командирам давали полную свободу действий, а также возможность ввязываться в любые мелкие авантюры, если это не мешало основному ходу сражения. У каждого была поставленная четкая цель, а каким маневром он добивался ее выполнения, генеральный штаб не волновало. Главное, чтоб добивался. Да и ответственности за инициативу с Забубенного никто не снимал. И он это тоже понимал. Куда же он с подводной лодки денется.
Поэтому, решившись, Забубенный велел немедленно переставить орудие. И взять на прицел дальнюю башню. Канониры подивились – ворота-то были еще целехонькие – но, надо так надо. И взялись за перестановку камнеметной машины. Глядя, как корячатся его верные помощники, Забубенный подумал о том, что на досуге надо будет заняться усовершенствованием трансмиссии. Ибо развернуться на месте, без помощи массы народа, машина была неспособна. Но, несмотря на эти мелкие трудности, спустя короткое время орудие уже смотрело в нужную сторону.
– Давай, – снова махнул рукой Забубенный, и первые камни полетели в дальнюю башню.
Как и предполагал прозорливый Егорша, защитники озадачились. На стенах засуетились красно-белые плащи. Но, Григорий, не обращая на это внимание, продолжал бомбить башню и прилегающий к ней кусок стены.
Его камни с громким уханьем врезались в крепость и кромсали стены, корежа и расшатывая кладку. Башня и правда оказалась хлипкой. После трех попаданий приблизительно в одно и тоже место – удивительная меткость выстрелов, после которых Забубенный в тайне даже загордился своим детищем – от башни отвалился целый кусок, обнажив ее внутренности – лестницу и часть этажа с арсеналом. А следующий камень – невероятно – артиллеристы умудрились вогнать прямо в пролом, из которого тут же раздались вопли раздавленных людей, а с другой стороны в башне обнаружилась небольшая сквозная дыра.
– Молодец, Иван! – похвалил главного канонира Забубенный, – выживем, награжу по-хански.
– Нема делов! – бодро ответил тот.
Однако скоро методичный обстрел был неожиданно остановлен. Уязвленные тем, что их арбалетчики ведут постоянный огонь по позициям нападавших, но так никого и не смогли серьезно зацепить, а сами несут потери от противника, который еще даже не пошел на штурм, осажденные решились на отчаянную вылазку. Григорий услышал лязг и скрип опускаемого моста и, обернувшись на звук, увидел как, балансируя надо рвом, по крайним уцелевшим балкам моста выбегают из замка воины. В первой волне Забубенный насчитал человек двадцать – дюжина разъяренных венгров и пять пеших тевтонских рыцарей в плащах с черными крестами. Арбалетный огонь со стен усилился, стрелы зажужжали с удвоенной силой.