Какое-то мгновение жрец выглядел смущенным, потом он сказал задумчиво. — Может быть действительно есть, Павек. Даже хотеть иметь — очень важно. Но я думаю, что хотя ты и лишился своей желтой одежды, все темплары скроены одинаково. Магия короля портит всех, кто использует ее. Это простая правда. Лучше найди этого сироту, Павек; будь его защитой. Твои бывшие друзья все еще разыскивают тебя, но они никогда не узнают тебя, если ты будешь воспитателем детей. У тебя сильная спина и ясный ум — этого вполне достаточно для того, чтобы двое выжили в Урике.
— Я если я откажусь? — он напряг свои мышцы, не такие как человека-дварфа, мула, но более, чем достаточные, чтобы разбить круглый череп жреца о ближайшую стену. — У тебя есть другое решение проблемы? Что, если я откажусь покидать убежище?
Тон Оелусу изменился, хотя внешне он продолжал так же улыбаться. — Ты не помнишь, как оказался здесь. Ты не запомнишь, как выйдешь. Я не слишком часто ошибаюсь в людях; я не хотел бы ошибиться в отношении тебя. Вслушайся в свое сердце. Бедная, разоренная земля Атхаса знает, что ты пытаешь сохранить ей жизнь, где бы ты ни был. Слушай ее…
Янтарное пламя гипнотически заплясало на фитиле масляной лампы. Павек уставился на нее и выругался про себя.
Может ли так быть, что Оелус прав, что его жизнь темпларом привела к тому, что все волшебство для него потеряно, недостижимо? Может быть он еще может обменять свое знание о неподобающем использовании зарнеки на…на что?
На жизнь бродяги?
Но давайте сравним с жизнью попрошайки в городе. Что толку в сильной спине и ясном уме, если ему придется всю жизнь оглядываться, боясь увидеть людей в желтом.
И почему бы ему действительно не взять этого худого сироту с собой? Разве у него мертвое сердце — как у Элабона Экриссара или фанатиков из Союза Масок?
— Раздери твои глаза, жрец, я согласен, — вслух сказал Павек, сдаваясь мудрости предложения жреца.
Угаснувшая было улыбка вновь появилась на лице Оелуса. Он схватил руку Павека и изо всех сил сжал ее. — Ты добрый человек. Я предсказываю счастливую судьбу и для тебя и для мальчика. Женщина придет попозже с ужином. Ешь спокойно, не бойся. Завтра ты будешь приветствовать солнце как новый человек с новой судьбой.
Павек потряс его руку в знак дружбы. — Завтра я буду голым и чистым, как в тот день, когда родился. Прости меня, жрец и пожалей. Я вырос в темпларском приюте для сирот; раньше я слышал только слова темпларов. Принеси мне твое питье в чашке и-
— Все, что ты принес с собой, ты получишь обратно, — сказал Оелус, на его лице опять сверкала ничем не омраченная улыбка. — За исключением твоей рубашки, от нее остались только обрывки. Мы дадим тебе другую — и добавим немного монет в твой кошелек, достаточно для начала новой жизни, для тебя и мальчика.